Страж империи
Шрифт:
Я помог Роксане улечься в люльку, кран у потолка подтянул ее наверх, по рельсе переехал в центр зала и спустил на каменный стол.
– Начинаем поиск совпадения. Это не больно и не долго…
Гранитный диск снова начал вращение с негромким скрежетом и потрескиванием разрядов в его недрах. Установка Вогта-Ефремова – один из многих загадочных образцов техномагии, даже ее создатели так и не сумели понять, как она на самом деле работает.
Первоначально сии ученые мужи пытались на основании технологий свартальвов собрать машину для судмедэкспертов, которая бы определяла неопознанные трупы
Однако должным образом воссоздать технологию темноухих у Вогта и Ефремова не получилось. Но после пары лет работ и экспериментов совершенно случайно выяснилось, что механизм всегда показывает соответствие между двумя любыми фрагментами тел двух разных одержимых. Так появился тест Вогта-Ефремова, давший начало множеству исследований в этой области.
Минут через шесть диск остановился, поерзал туда-сюда, а затем лысый сообщил:
– Установлено точное совпадение. Отметка «семь» – стопроцентно человек.
– Простите, – сказал я, – а это вообще как? Что за отметки? Тест же показывает только «положительный» или «отрицательный» результат?
– Вы немножко отстали от научного прогресса, причем лет на двадцать, – сказал лысый. – У нас усовершенствованная установка с универсальным блоком Эндрюса и шкалой Дойла-Альтинга. Вижу по вашему лицу, вам это ничего не говорит… В общем, я не буду перечислять все тонкости и недавние научные открытия – но в сугубо практическом плане мы берем ткань одержимого и устанавливаем степень точного соответствия. Шкала Дойла с поправками Альтинга показывает от восьмидесяти до ста, в среднем девяносто – диапазон одержимого. Два любых калибровочных эталона показывают этот диапазон соответствия. И если вы принесете свежеотрубленную часть одержимого – будет тот же диапазон. Далее, идет интервал сорок-шестьдесят. Такое соответствие показывает ткань Порчи. Есть еще так называемый «остров Альтинга» – между двадцать девять и тридцать один, это тоже стопроцентно Порча. И есть промежуток от нуля до двадцати – такое соответствие, а точнее, его отсутствие, указывает на человека. Разумеется, если в качестве калибровочного образца возьмем человеческую ткань – то получим совпадение примерно в диапазоне девяносто плюс-минус. Кстати, по сравнению с образцом человека уже образец одержимого покажет от нуля до двадцати. Забавно, правда?
– Да уж, – согласился я. – А что между этими диапазонами? Ну там, порча заканчивается на шестьдесят, одержимый начинается на восемьдесят – а если семьдесят?
– Ответ на этот вопрос принес бы мне докторскую степень. Для эталона семь-два не подобрано соответствие с таким значением. Симон, верни нашу подопытную обратно.
Кран загудел, я не стал дожидаться, пока он опустится полностью, и вынул Роксану оттуда.
– Ну вот, теперь я это скажу: я безумно рад, что обратно вернулась именно ты.
– Наконец-то.
– Все, парни, отбой, зачистка не состоялась – и хвала небесам.
– Да-да, были рады помочь, – улыбнулся лысый. – Министру передавайте наше почтение.
И тут у меня мелькнула внезапная мысль.
– Так, секунду, господа ученые.
Я вручил ему «кишкодер» и с места перепрыгнул диск, оказавшись на каменном столе.
– Давайте, запускайте.
Гранитное кольцо в очередной раз пришло в движение и скрежетало дольше, чем в прошлый раз.
– С вами все куда забавней, – промямлил, наконец, лысый. – Установка не находит точную отметку, показывает диапазон между девятью и двадцатью шестью… Вы же проходили специальную обработку, да? Вы притупленный?
– Точно.
– Ух-х! Вот это уже интересно! Жаль, у нас нет калибровочного образца такого же типа… Слушайте, господин Терновский, как насчет завещать науке хотя бы часть своего тела, а?
– Я подумаю. А пока – давайте повтор теста.
С этими словами я окутал себя эфирным коконом.
Установка снова заскрежетали – и минуты через три лысый присвистнул, а «безумный» выругался.
– Это еще что за ерунда?! – удивился лысый. – Отметка сорок восемь – сорок девять!
Я принял сидячее положение и обернулся:
– То есть, я порча, да?
– Как же так?!
Я проворно вскочил и длинным прыжком метнулся аж к самой перегородке, мое лицо оказалось в метре от лица лысого – и он от неожиданности дернулся назад и опрокинулся вместе со стулом.
– Говорите, проверять людей, пришедших добровольно – пустая трата времени, да? – я ухмыльнулся настолько безумной улыбкой, какой смог. – А как мне к вам забраться, господа? Это бронированное стекло или я смогу его разбить? Эй, что-то вы побелели нездорово. Ладно, я шучу, шучу. Хорошая вам тема для докторской, не находите?
Я повернулся и пошел к выходу, забрал у Аристарха винтовку и кивнул:
– Все, пошли.
– Так вот как вы умудрялись убивать одержимых прямо посреди их зверинца! – догадался Арчибальд.
– Именно так. Отсюда делаем вывод: Порча способна распознавать свою породу при помощи чувства, которого нет почти ни у кого в нашем мире. Как было эмпирически установлено мною, глазами она при этом не пользуется – и это логично, если учесть, что еще никто и никогда не видел двух одинаковых тварей.
– Хм… И что это нам дает практически, сэр?
– Хороший вопрос… У меня три класса – все образование. Сгодилась бы помощь ученых такого профиля – благо, кое-кого я знаю. Ладно, теперь вот что. Сейчас ты, Аристарх, берешь командование, дуешь на базу и там продолжаете, на чем прервались. А мы с Роксаной высаживаемся у нее дома – есть тема для серьезного разговора.
Пока автобус ехал обратно к особняку Корванских, Роксана позвонила отцу, а затем подметила, что я по-прежнему мрачен.
– Все настолько серьезно? – спросила она.
– Да просто устал сегодня и перенервничал, – солгал я.
На самом деле, все куда хуже, чем кто-либо мог бы вообразить.
Просто мой прекрасный черно-белый мир рухнул.
Раньше все было просто и ясно. Есть только Черное и Белое – никакой серости, никаких полутонов. Совершенный контраст с четкими границами. Только Свет и Тьма – без теней. Только Добро и Зло – и ничего между ними. Только люди, безотносительно цвета кожи и длины ушей, и потусторонние приблуды.