Страж раны
Шрифт:
— Косухин! Здесь тупик! — Берг ощупала рукой внезапно появившееся препятствие и растерянно остановилась. — Но почему? Ведь по плану…
— Знаю я эти планы! — неодобрительно заметил Степа, шаря рукой по холодной стене. — Нет, Наташа, тут не тупик. Чуете, как дует? А ну, давайте-ка спички!
Первая же спичка прояснила дело. Тоннель расходился надвое — широкий коридор вел направо, а узкий и низкий, едва в человеческий рост — налево.
— Странно, — Наташа зажгла вторую спичку, удивленно оглядывая неожиданный перекресток, — этого на
— Тривиум, — Косухин вспомнил выражение Арцеулова, и ему захотелось блеснуть ученостью.
— Ито, фратере, — вздохнула Берг. — Кво вадере?
К своему крайнему удивлению, Косухин понял.
— А щас, — задумался он, — Наташа, давайте вместе. Вы ж ученая…
— Как вы любите говорить — «ага». Увы, Косухин, если это и физика, то весьма дурная…
— Я о чем, — продолжал Степа, — ну, два хода. Один лучше, другой хуже. Какой из них на плане?
— Наверное, тот, который лучше…
— И я о том. Вон, из широкого как дует! Тут выход совсем близко. А из узкого, чердынь-калуга, еле-еле…
— Я вас поняла, — кивнула девушка. — Вы умница! Жаль, у вас нет невесты, я бы вас у нее отбила…
Степа только вздохнул.
Проход был неудобен — и без того невысокий поток постепенно еще более понижался. Уже через полсотни шагов пришлось идти, нагибая головы. Но на это не обращали внимания — свежий морозный ветерок становился все ощутимее. На душе повеселело. Через несколько минут Косухин настолько осмелел, что предложил остановиться и перекурить.
— Последняя спичка, — сообщила Наташа, прикуривая и передавая огонек Степе. — Что-то мы с вами начинаем шиковать. Ладно, если нас все-таки поймают, спички будут уже ни к чему… Косухин, я все-таки не поняла, как вы оказались здесь? Меня везли на самолете чуть ли не сутки…
— То есть как? — поразился Степа. — Хотя… Ну, мы день ехали, три дня шли…
— Это Тибет! От Синцзяна — несколько тысяч километров… Косухин, а может, это не вы вовсе?
Степа поперхнулся дымом. Наташа, конечно, шутила, но в ее голосе мелькнуло что-то, похожее на тревогу.
— Пущай Ростислав объяснит! — решительно заявил Косухин. — Он у нас интеллигент. Или Тэда спросим — он вообще чуть ли не профессор, вроде Богораза.
— А Тэд — это кто?…
Говорили уже на ходу. В туннеле становилось все холоднее. Косухин ожидал, что впереди мелькнет свет — он помнил, что склон котлована залит лучами прожекторов. Но впереди было темно, и Степа вновь начал тревожиться.
— Ну, Тэд… Он этот… акэолоджи… Из Индиана стэйт…
Девушка рассмеялась:
— За это время вы умудрились выучить не только латынь, но и английский! Вы полиглот, Косухин! Стойте, что это?
Действительно, впереди мелькнула слабая полоска света. Косухин прошептал: «Т-с-с!», и тихо, стараясь ступать как можно легче, прошел дальше. Да, впереди был свет — желтоватый, неживой свет прожекторов, но какой-то странный, очень слабый.
— Ух ты! — в лицо Степе ударил морозный ветер, и он остановился. Тоннель кончился,
6. ШАНС
— Где это мы? — Наташа подошла к выходу и осторожно выглянула.
— Там же, — вздохнул Степа. — Недалеко, чердынь, ушли…
Ложбина находилась на склоне горы, правее лестницы, ведущей к Шекар-Гомпу, как раз между нею и бараками за высоким забором. Место было заброшенное, но буквально в десятке метров тень обрывалась, и начиналось широкое, освещенное прожекторами пространство. Косухин прикинул — до скал, в которых находилось тайное убежище, не менее полукилометра. Правда, несмотря на свои опасения, Степа не заметил особой активности. Кроме обычных часовых на вышках и патрулей возле лестницы и дальше — у входа на аэродром, в котловине никого не было — ни «черных», ни «серых».
— Надо уходить, Косухин, — озабоченно заметила Берг. — Они скоро сообразят…
— Сейчас…
Получалось, как ни крути, скверно. Их, конечно, заметят. Если не пустят в ход пулеметы — натравят погоню. С другой стороны, оставаться опасно — хозяева Шекар-Гомпа быстро разберутся в несложном ребусе с двумя выходами.
Степа еще раз оглядел ложбину. Вышки, часовые, пост у лестницы… И вдруг пришла в голову простая до одури мысль — он вспомнил подзабытый устав караульной службы. Бросят ли «черные» свои посты, чтобы погнаться за беглецами? Выходило — не должны. Даже стрелять будут лишь в крайнем случае. Те, в монастыре, ничего не сообщили внешней охране о случившемся — во избежание лишних разговоров. Степа, прослуживший в РККА два года, был в этом вполне уверен. Значит, пока те, на постах, будут кричать в телефонные трубки да прикидывать, не провокация ли это, чтобы оголить охрану…
— Наташа, нам надо прямо. Вон скала, видите?
— Да… — кивнула девушка. — А что там?
— Потом… Сейчас выходим, идем спокойно, не бежим. Только… у меня… ну, просьба, что ли.
— Поцеловать вас для храбрости? — усмехнулась девушка.
Степа сник.
— Извините, Косухин, — покачала головой Наташа. — Мой язык давно пора укоротить. Знаю, но не могу сдержаться. Я вас слушаю…
— Сейчас мы пойдем. Ну, в общем… Надо, пока мы не дошли, чтобы вы меня слушались. Ну, если я скажу…
— Так точно, мой генерал, — девушка вскинула два пальца к шапке и засмеялась. — Извините, Степан. Обещаю. Тем более, я все же в какой-то мере ценю свою жизнь, а тем более вашу…
— Берите… — Степа протянул девушке стилет, — будете держать в руке. У меня револьвер, — добавил он, боясь, что Наташа, как обычно, начнет возражать. Но та лишь кивнула.
— Если чего — бейте. Они… Ну, эти нелюди… Кажись, такого боятся. Ну, пошли…
Девушка тихо проговорила «С Богом!», быстро перекрестилась и взяла Степу под руку.