Страж раны
Шрифт:
— Порядок, — удовлетворенно заметил капитан. — Сорвали этой нечисти иллюминацию! Нам направо?
— Лестница — направо. Но вы хотели…
— Помню…
Арцеулов вновь взвалил Степу на плечи и быстро, насколько позволяла ноша, направился налево, где светили редкие огни аэродрома. Берг шла сзади, оглядываясь по сторонам. Где-то совсем близко слышались крики, но здесь, у стены монастыря, было пусто. Очевидно, этой дорогой давно никто не ходил — охрана пользовалась более удобным путем через нижние тоннели.
Аэродром открылся внезапно —
Внезапно Степа что-то пробормотал и дернулся. Капитан остановился и осторожно опустил тело Косухина на землю.
Ресницы дрогнули, открылись удивленные, непонимающие глаза.
— Как дела, красный командир? — Арцеулов старался говорить как можно увереннее, с оттенком обычной иронии.
— Я чего… не помер? — Степин голос был необычен — слабый, растерянный, какой-то детский.
— Косухин! — Берг опустилась рядом и осторожно приподняла Степину голову.
Степа узнал Наташу, улыбнулся, но тут его лицо внезапно стало серьезным, он попытался приподняться, застонал и вопросительно поглядел на капитана.
— Мы у стены монастыря, — пояснил тот. — Идти сможете?
Косухин кивнул, попытался встать, но вновь, застонав, уронил голову:
— Все болит, чердынь-калуга!.. Доконали, гады…
— Попытайтесь, — капитан постарался говорить строго, помня одно — надо спешить. Сантименты можно оставить на потом.
Косухин послушно кивнул, сжал губы и медленно, опираясь на руку Ростислава, встал.
— Порядок, — попытался улыбнуться он, но тут же скривился. — Губа болит, чердынь-калуга… Прокусил…
Арцеулов сунул Степе револьвер и указал на лежавшее у подножия горы летное поле.
— Бить по команде, — велел он, передергивая затвор карабина. — Лучше всего по аэропланам.
— Ага, — Степа уже вполне освоился и привычно прокручивал барабан револьвера. Берг молча вскинула оружие, целясь.
— Не попадем, зато пошумим. Огонь!
Выстрелы разорвали темноту. Арцеулов выпускал пулю за пулей, рядом гремел Степин револьвер. Наташа стреляла реже, целясь тщательно, словно в тире. Над одним из аэропланов вспыхнуло яркое пламя.
— Попала, — деловито заметила Берг, перезаряжая оружие.
Над летным полем слышались крики. Нестройно ударили ответные выстрелы, наконец вспыхнул прожектор — неярко, вполсилы. Луч упал на монастырскую стену и не спеша пополз вниз…
— Уходим, — велел капитан. — Теперь к лестнице — и вниз!
…У стены по-прежнему было ни души. Зато позади, у аэродрома, шум все усиливался, гремели винтовочные выстрелы, и, наконец, мерно заговорил пулемет. Арцеулов усмехнулся — его замысел сработал. Логика тех, кто охранял Шекар-Гомп, была очевидна. Узнав, что на монастырь напали, те, кто командует здесь, первым делом должны подумать об аэродроме: захват аэроплана — наиболее верный
На лестнице было тоже никого не было. Ступени оказались старые, разбитые, вдобавок Косухин, несмотря на все усилия, едва мог стоять на ногах, и Арцеулову приходилось то и дело поддерживать его, не давая упасть.
Когда до подножия оставалось с полсотни ступенек, путь преградила темная фигура. Неуверенный голос спросил по-русски: «Кто идет?»
— Архангельск! — крикнул Арцеулов первое, что пришло в голову. — Отзыв?
Часовой замялся — уверенность капитана на мгновенье сбила его с толку. Впрочем, подумать ему не дали. Не желая стрелять, Арцеулов двинул прикладом, затем точно и сильно ударил еще раз — по голове упавшего. Тело в черном полушубке дернулось и застыло.
Внизу, по ровной, чуть пологой поверхности котловины, мелькали чьи-то тени, слышались голоса — и на русском, и на каком-то ином, незнакомом языке. На беглецов не обратили внимание. Очевидно, охрана все еще считала, что враги пытаются прорваться на летное поле, и срочно собирали силы для обороны. Цель была уже близка — темный, едва заметный в ночном сумраке силуэт огромного аэростата, удерживаемого у земли несколькими прочными канатами.
Возле корзины стоял одинокий часовой, лениво посматривая по сторонам. Арцеулов жестом велел группе остановиться и тихо свистнул. Часовой вздрогнул, послышался ответный свист, и беглецы увидели веселую физиономию Тэда Валюженича:
— Оу! Бойз! Тэкси вэйтс фо ю!
— Олл райт, Тэд, — Арцеулов толкнул Степу к корзине. Косухин покрутил от удивления головой, но Валюженич, приговаривая «Велл, Стив, велл!» уже тащил его по узкой лестнице наверх. Арцеулов оглянулся на темную громаду монастыря:
— Око Силы, значит! А все-таки мы справились…
— Оу, Ростислав, скорее! — торопил Валюженич. Берг была уже в корзине, держа наготове топорик. Другой был в руках у Тэда. Арцеулов кивнул и быстро забрался по лестнице наверх. Он перевалился через край корзины, и в ту же секунду топоры ударили по канатам, удерживавшим аэростат. Корзина дернулась. Еще удар, еще — и освобожденный от пут гигант бесшумно взмыл в черное холодное небо…
9. МОРАДАБАД
В корзине, рассчитанной на двоих, оказалось тесно. Кроме четверых беглецов, там было оружие, какие-то приборы и несколько вещевых мешков.
— Тэд, как вы умудрились притащить все это сюда? — поразился капитан, устраивая потерявшего последние силы Косухина возле борта — положить его было негде.
— Оу, я был похож на дромадера, — засмеялся Валюженич. — Но не мог же я бросить находки — Шарль не простил бы!
— Господа, — вмешалась Берг. — Степан раздет. У нас есть, что на него накинуть?