Шрифт:
1. Охотники и беглец
Низкорослая мохнатая лошадка споткнулась о валежину едва не выбросив наездника из седла. С трудом удержав равновесие, светлобородый варвар в потрепанном нагруднике зарычал от ярости, заслужив насмешливые оклики ехавших справа и слева соплеменников. Голову каждого из них венчал рогатый шлем, заплетенные в длинные косицы бороды спускались на широкие, бугрящиеся могучими мускулами, груди, затянутые в кожаные доспехи с нашитыми бронзовыми пластинками.
Неудачник тряхнул головой, пробурчал что-то под нос на грубом, изобилующем глухими согласными языке и полдюжины загонщиков снова двинулись вперед
Всадники, вооруженные по обычаю своего народа кто длинным обоюдоострым мечом, кто боевым топором или молотом, были воинами северных варваров — дарханов. Чепраки и короткие меховые накидки указывали на их принадлежность к Клану Рыси.
Четвертый день длилась погоня через негостеприимные чащобы Чернолесья. Первобытный охотничий азарт и уязвленное чувство самолюбия опытных следопытов, которых водил за нос человек цивилизованный, а значит, достойный лишь презрения за неумение отличить след медведя от следа тигра, толкало их вперед. Дарханы не могли уразуметь, каким образом беглецу до сих пор удается уходить пешком от конных преследователей.
От удивления варваров не осталось бы и следа, а азарт загонщиков, несомненно, возрос бы, узнай они какого противника, какую добычу подбросила им милость кровожадных божков.
Беглец, несмотря на молодость, но уже получил известность по обе стороны Юриэля, в странах вокруг Серединного моря и даже на берегах далекого Южного океана. Младший сын сенешаля из замка небогатого лендлорда с восходных отрогов Альбанских гор явился юношей в столицу Каллерона и поступил на службу в полк лучников. Нареченный от рождения Брендом, за два года службы он получил не только кличку Лучник за удивительное мастерство в обращении с этим оружием, но и должность сотника в полку. В смутные времена, когда орды варваров с северных и восходных земель обрушились на границы королевства, он сражался со своей сотней во всех битвах и стычках, получил десяток ран и два меча из рук короля, дающие право наследования и владения леном.
Карьера Бренда Лучника оборвалась на самом пике. Его величество, король Каллерона, Фаганар Третий, поддерживаемый Верховным Жрецом, провел реформу армии, заменив луки на новомодные арбалеты, конструкцию которых каллеронские оружейники переняли от загорских соседей — рошанцев. Злые языки поговаривали, что король к тому времени окончательно выжил из ума и оставался лишь марионеткой в руках высшей знати и жречества. Самый молодой сотник не пожелал переучиваться и подал в отставку.
Бренд покинул Дар-Кхосис и отправился в Вольные Герцогства, надеясь правильно вложить накопленные за годы службы деньги и зажить мирной жизнью. Однако его приключения только начинались. Волею судеб молодой человек оказался втянут во множество приключений. Достаточно вспомнить интригу вокруг волшебного камня Пардгхавата или поход на Высокие Равнины, изъездил весь континент от Мариссы до Аазрама, от Пейнора до залива Кракена. Скитался по суше и по морю, испытал долю солдата и морского разбойника, телохранителя и контрабандиста, охотника и кладоискателя.
Когда орды дарханов вкупе с неизвестно каким образом сманенными етунами снова двинулись на Дар-Кхосис, он сколотил Летучий отряд из таких же как сам бродяг и авантюристов и, нанимаясь к крупным лендлордам, успешно сражался, защищая
Яростно огрызаясь, отряд Бренда уходил от наседавших на пятки дарханов, но угодил в коварную ловушку, расставленную опасным и жестоким ворлоком. Постепенно Лучник растерял всех соратников. Часть из них погибли на его глазах, а кое-кто отбился от группы, но и их судьба виделась предрешенной в поединке с черной магией. Бренду удалось проникнуть в самое сердце островного замка колдуна и, сразившись с ним, победить. На память об этой схватке он нес тяжелую плохо заживающую рану на левом плече. Но хуже всего было то, что из оружия у него остался только охотничий нож в деревянном футляре. Ни мечей, ни секиры ему не удалось захватить с собой из разрушившегося сразу же после смерти хозяина мрачного замка.
Несколько дней Бренд пробирался по лесу на восход солнца и в стремлении выбраться поскорее к жилью повел себя столь неосторожено, что дал себя заметить разъезду конных дарханов. Конечно, они не знали, кто стоит перед ними, но врожденное недоверие и недружелюбное отношение ко всему чужеродному заставили их начать погоню. Лишенному возможности сопротивляться с оружием в руках Бренду ничего не оставалось, как бежать, хотя вся его вспыльчивая горячая натура протестовала при одной только мысли об этом.
Сейчас он вел загонщиков на юго-восток, к предгорьям Юриэля, сознательно выбирая дорогу по завалам бурелома и зарослям с особо густым подлеском. До сих пор это давало ему преимущество перед дарханами, старавшимися подбирать более-менее проходимую дорогу для своих коней. Однако Бренд ясно осознавал, что в многодневной гонке шанса у него нет. Давали себя знать усталость, длительное недосыпание, голод и боль от плохо затянувшейся раны.
Сизоворонка спрыгнула с дерева и уселась у самого плеча неподвижно распростершегося человека. В порыжевшей от пота домотканой рубахе и изодранном в клочья об острые сучья буром плаще Бренд припал к маленькому, едва заметному лесному роднику в корнях узловатой лиственницы и пил ледяную до ломоты в зубах, терпкую от скопившейся хвои воду. Пил ртом, по-волчьи молча втягивая влагу, сторожко прислушиваясь к постороннему шуму.
Услышав голоса варваров в каких-то двух десятках шагов от себя, Лучник выругался сквозь сжатые зубы и в сотый раз поклялся страшно отомстить всему племени дарханов, если, конечно, останется в живых. Хвала Хорталу, враги еще не догадывались о его близком присутствии, поэтому, желая обмануть погоню, Бренд бросился вправо, туда, где сплетенье ветвей и стволов подлеска казалось совсем уж непроходимым.
Каково же было его удивление, когда пробившись сквозь стоящие почти вплотную стволы молодых елей и падубов, преодолев несколько завалов из рухнувших под воздействием какого-то могучего усилия дубов и лиственниц саженной толщины с мрачно торчащими вверх, подобно пальцам поверженных етунов, скрюченными черными корнями, он оказался на небольшой округлой поляне, в центре которой возвышался холм в виде правильной полусферы. На склоне холма, обращенном к Бренду, зиял черный провал входа.