Ужас пологих холмов

Длинной-длинной серой лентой двигалась рошанская армия по просторам Восточного Мелкосопочника. Пыль из-под мерно вздымающихся башмаков и копыт оседала на усатых, бородатых, гладко выбритых лицах, одежде и доспехах.

Генерал Торман Тал привычно ссутулился в седле снежно-белого иноходца, окидывая острым взором единственного глаза вверенное ему войско. Второй глаз генерала вытек давно, очень давно — уж сорок зим тому, выбитый в ночной сшибке с кочевниками. И это была не единственная отметка, которую годы бесчисленных сражений и стычек оставили на теле этого немолодого, небогатого, неродовитого дворянина из Южной Провинции. Рубцы и шрамы покрывали его с ног до головы, левая рука высохла и скрючилась сломанная ударом боевого молота горного дварва, от чьих полчищ Торман Тал отстаивал земли Хортулла. Годы выбелили его голову и отточили разум полководца. Он мог вырвать победу, казалось, в самой безнадежной ситуации и всегда знал, когда

победить невозможно. А случай сейчас был куда как близок к этому. Нелепая, сумасбродная затея молодого Императора… Хотя, какого там молодого. Правитель взошел на трон в возрасте сорока трех лет, потрепанным, изнеженным, избалованным ребенком, для которого Империя, на охрану которой Торман Тал положил всю жизнь, служила лишь ареной для развлечений и игр. Повинуясь нелепой прихоти, повелитель бросил этот экспедиционный отряд против Кей-Аррана — загадочного и малоизвестного государства на юго-востоке Материка. Корпус собирался наспех, безалаберно и бесконтрольно, а обеспечить успех операции, по замыслу придворных мудрецов, должен был Торман Тал. Генерал не боялся опалы или смерти, но он был человек долга и, пройдя путь от сотника меченосцев до нынешней должности, привык делать свое ремесло так, чтобы стыдиться потом не пришлось. Поэтому он ехал сбоку колонны, угрюмо озирая солдат и офицеров полмесяца пылящих по бездорожью Мелкосопочника. Его армию.

В голове колонны угрюмо двигалась тяжелая кавалерия — пять сотен всадников в вороненых кольчугах, шлемах с черным плюмажем, вооруженные копьями и длинными мечами. Командовал ими полковник Джелкаст — умелый, в меру храбрый и не лишенный честолюбия военачальник.

Следом за конницей тяжело ступала тысяча пикинеров — наиболее привилегированный в Рошанской Империи род пехоты. Этих бойцов защищали длинные — до колен — кольчуги, круглые шлемы на стеганных подшлемниках и стальные поножи. Каждый воин нес на плече длинную, не менее пятнадцати стоп пику, узкий граненый наконечник которой имел перекладину на расстоянии двух стоп от острия. Кроме того, вооружены они были короткими мечами, скорее напоминавшими кинжалы. Командиром их был полковник Донатан, ветеран многих кампаний на южных границах Империи, чьи суровый серые глаза видели и умели встретить по достоинству и неудержимую лавинообразную атаку конницы кайсаков, и мерную поступь легионов Кифы, и свистящие стрелы разбойничьих шаек альвов из Зеленолесья.

За пикинерами маршировали мечники. Легкие кожаные шлемы и бригантины, обшитые кожей щиты, мечи скверной стали, которые нередко после боя приходилось выпрямлять о колено. Две тысячи крестьян, набранных в армию императора вербовщиками по всей стране. Кто-то попал сюда за неуплату налогов, кто-то предпочел военную жизнь каменоломням и плантациям сладкого тростника, будучи пойманным стражей за какое-либо неблаговидное дело, кто-то продал себя, чтобы обеспечить своей семье хоть сколько-нибудь сносное существование. Пикинеры и кавалеристы откровенно презирали их. В офицеры к мечникам попадали из других родов войск в качестве наказания. Их начальник — полковник Игепиус слыл некогда одним из богатейших и влиятельнейших феодалов Вольных Герцогств. Слыл, но черной тучей с востока налетели полчища дарханов, смели утонченный и процветающий Каллерон и ринулись на западные земли. Не отличаясь особенной отвагой, Игепиус был вынужден выставить свои войска в составе Союза Княжеств на Последнюю Битву, в которой герцогские дружины потерпели сокрушительнейшее поражение. Все земли восточнее Айрока оказались потеряны безвозвратно и Игепиус был вынужден просить убежища при дворе Императора Роша. Без земель, дружины и казны он мог рассчитывать лишь на небольшую должность в армии. И назначение в этот поход только лишний раз подтвердило эту истину.

Кроме этих трех основных подразделений к армии для усиления приписали три сотни лучников и две — пращников из разоренных беженцев Каллерона и герцогств. Их офицеры — капитаны Сабин и Аскоральд, бретеры и повесы, чье участие в походе после очередной попойки, окончившейся групповой дуэлью, было лишь способом дать улечься сплетням и остыть мести родни убитых. Только знатное положение и связи в среде советников Императора позволили им избежать более серьезного наказания.

В охранении колонны постоянно шли легкие кавалеристы сотника Огистана и взвод следопытов, возглавляемый неким Брендом Лучником. Эти двое, в отличие от остальных, не вызывали у Тормана Тала приступов глухого раздражения. Огистан — честный служака родом из Нислага. Должность сотника для него была тем потолком, который не перескочить выходцу из низов, но исполнял он ее без сучка и задоринки, как земледелец пашет землю, а кузнец кует лемеха. С Брендом генералу привелось познакомиться при весьма непростых обстоятельствах, при дворе наместника Северной Провинции, где Торман Тал командовал гарнизоном, а Бренд… Бренд был наместником. Точнее с успехом играл эту роль, разоблачив в конечном

итоге гнусные махинации Спильга Оладана.

Генерал покачал головой по стариковской привычке, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Словно в ответ на его мысли из-за ближайшего холма выскочила маленькая фигурка конника. Всадник понесся к колонне и, по мере его приближения, Торман Тал узнал непринужденную грацию посадки и отброшенную за спину потоком встречного воздуха длинную косу темно-каштановых волос. Сам командир следопытов — Бренд — мчался с докладом. Одет он был грубую серую полотняную рубаху и кожаные бриджи, заправленные в высокие мягкие сапоги. На простом поясе висел прямой узкий меч в простых ножнах и серебряный кинжал. К седла справа и слева разведчик приторочил длинный лук, о котором ходили легенды среди народов, населяющих материк, и колчан с белооперенными стрелами.

Подъехав к генеральской свите он резко остановил коня и, отсалютовав на рошанский манер прижатием правого кулака к левому плечу, обратился к Торману Талу:

— Мой генерал, дозорный сообщил, что в трех форгонах к севро-северо-востоку обнаружена река. Место весьма выгодно для водопоя и ночевки.

— Хорошо, — единственный глаз главнокомандующего чуть приметно блеснул. — Альмар!

— Я здесь, ваша милость, — отозвался богато одетый юноша с типично рошанским узкогубым лицом. Один из многочисленных папенькиных сыночков, навязанных Торману Талу заботливыми родителями в качестве ординарцев и адъютантов. Еще бы, ведь участие в походе может стать таким великолепным поводом к щедрому дождю императорских милостей и наград!

— Ты все слышал?

— Так точно, ваша милость!

— Так передай мой приказ Джелкасту. Сворачивать к реке и готовить бивак.

Просияв лицом от выпавшей чести, юноша безжалостно пришпорил светло-серого коня и помчался передавать распоряжение генерала командиру тяжелой конницы. Широкие полы и рукава его алого, шитого золотом, кафтана трепетали на ветру как вымпел.

— Разрешите идти? — обратился к командующему следопыт.

— Нет, Бренд. Поезжай рядом со мной.

Тот послушно развернул коня и поставил его бок о бок с белым мерином Тормана Тала. Бренд прозванный Лучником, вновь втянутый в дела имперской короны вечный скиталец и непоседа, чувствовал невольную симпатию к седому ветерану, принявшему на свои старческие плечи бремя ответственности за почти безнадежный поход.

— Расскажи мне еще об этих землях, Бренд.

— Я уже выложил все, что знал…

— Не бойся повториться. Я не должен упустить ни одной, самой малой детали. Честь моя требует выполнить волю Императора, а если не судьба, то лишь Серые Земли Стенаний и Скорби станут мне укрытием. Так что, сам понимаешь…

— Так далеко на юго-восток я не забирался, — пожал плечами Лучник. — Севернее мелкосопочника все еще тянутся Высокие Равнины, в которое переходят на востоке отроги Юриэля. Восточнее — Мертвые Земли. Мало кто туда забредал, но еще меньше выбирались живыми, чтобы рассказать о своих приключениях. Но это далековато, к счастью, — десятка два конных переходов. Южнее — побережье Жемчужного моря. Это часть моря Серединного, отделенная двумя вытянутыми полуостровами. Земли пустынные, но не лишенные жителей. Они рыбачат, собирают устрицы и морских ежей, ловят жемчуг. А вот за ними и лежит Кей-Арран, но я знаю о ней столько же, сколько и вы, мой генерал. А пересказывать досужие сплетни…

— Иногда бывает полезно, — вставил Торман Тал. — Говорят, там люди объездили грифонов.

— Говорят, Император сын Хортала, но вы то знали его покойного батюшку…

— Говорят, один ловкий северянин-юбочник носил некогда корону Северной Провинции, — хитро прищурился генерал.

— А что, у него так плохо получалось? — невозмутимо отозвался Бренд.

— Получалось получше, чем у многих графов по рождению. И только поэтому ты здесь.

Их беседа была прервана подскакавшим ординарцем, который доложил, что голова колонны вышла на берег реки, где уже начинали разводить костры дозорные из отряда Бренда. Движением руки Торман Тал отпустит следопыта и разом окунулся в круговерть отчетов, донесений и жалоб, накопившихся за долгий дневной переход.

Спустилась ночь. Серые тени заволакивали небо, совершенно скрыв узенький серп Младшей Сестры. Мрак, легший на лагерь лишь изредка прорывался красноватыми вспышками догоравших костров. Да в шатре командующего горело масло в бронзовой лампе.

Ночь казалось особенно холодной после дневной удушающей жары. Привычно кутаясь в видавший виды кожаный плащ, Бренд неслышными шагами охотника обходил окружающую лагерь линию караулов. В целом все было в порядке. Если не считать двух-трех сморенных сном мечников-часовых, но к подобным вещам Лучник давно уже относился спокойно и снисходительно. Растолкав и строго отчитав провинившихся, он покинул лагерь и вышел на обрывистый берег реки. На противоположном берегу, в каких-то паре десятков шагов шумно сопел, фыркал и топтался многоногий и многоголовый зверь — табун строевых лошадей.