Страж теней
Шрифт:
— Но у нас только четыре осколка из тридцати, — возразила Элеонора. — Как найти остальных носителей?
Артур улыбнулся — впервые за долгое время с настоящей уверенностью.
— Не нужно их искать. Они сами придут.
Он положил ладонь на открытую страницу Евангелия. Древний текст вспыхнул, и импульс разошёлся от книги во все стороны — призыв, который услышит каждый носитель осколка в радиусе тысяч километров.
Эхо призыва
По всей Британии люди замерли посреди обычных дел. Профессор
Двадцать шесть человек — учителя и бизнесмены, священники и воры, студенты и пенсионеры — почувствовали один и тот же зов. Голос, звучащий не в ушах, а в самой душе.
«Время пришло. Выбор ждёт. Блэквуд-Холл помнит своих детей.»
И они пошли. Бросив дела, семьи, планы. Потому что знали — это важнее всего остального в их жизни.
— Они идут, — сказал Дэмиен, и в его голосе звучало эхо древнего знания. — Все двадцать шесть. К завтрашнему закату будут здесь.
— А культ? — спросила Хлоя. — Они же тоже почувствуют призыв.
— Пусть приходят, — Артур закрыл Евангелие и аккуратно поместил его обратно в алтарь. — У нас есть преимущество. Мы сражаемся за выбор. Они — за принуждение. А свободная воля всегда сильнее насилия.
Константин усмехнулся.
— Философия — это хорошо. Но на всякий случай стоит подготовить более материальные аргументы. Блэквуд-Холл ведь не просто дом, а крепость?
— В некотором смысле, — согласился Артур. — Защитные заклинания, освящённая земля, арсенал старинного оружия. И кое-что ещё.
Он подошёл к одной из ниш в стене крипты. Произнёс слово на языке, которого не знал, но который знала его кровь. Камень отодвинулся, открывая скрытый проход.
За ним — комната, которой не было на планах дома. Оружейная Стражей. Мечи и кинжалы, светящиеся рунами. Доспехи из неизвестного металла. Артефакты, собранные поколениями защитников.
— Теперь я понимаю, почему твой род выжил так долго, — прокомментировал Константин, разглядывая арбалет, стреляющий стрелами из концентрированного света.
— Не только выжил, — поправил Артур. — Приготовился. К этому дню. К этому выбору.
Он взял со стены меч — не Клык Стража, который остался в Лондоне, а нечто более древнее. Клинок был выкован из метеоритного железа, рукоять инкрустирована осколками того же камня, что служил алтарём в крипте.
Флешбек — 33 год н. э.
Иуда стоял на холме за Иерусалимом, держа в руке мешочек с тридцатью серебряными монетами. В каждой — частица его души, добровольно отданная.
— Простите меня, — шептал он, глядя на город. — За то, что должен сделать. И за то, что не смогу увидеть, к чему это приведёт.
Верёвка
Семена, которые прорастут только тогда, когда мир будет готов сделать правильный выбор.
— Завтра, — сказал Артур, возвращаясь в настоящее. — Завтра мы узнаем, готов ли мир к правде.
Ночь опустилась на Блэквуд-Холл. За окнами вой ветра смешивался со звуками приближающихся шагов. Носители осколков собирались к дому, ведомые древним зовом.
А где-то в темноте двигались и другие силы. Те, кто хотел не гармонии, а господства.
Последняя битва была близко.
И исход её решит не только судьба человечества, но и смысл жертвы, принесённой две тысячи лет назад.
Прости нас, Иуда, думал Артур, глядя в огонь камина. Мы попытаемся быть достойными твоего дара.
Пламя трепетало, словно отвечая древним языком: «Я знаю. Именно поэтому выбрал вас.»
Эпилог к главе
К утру у ворот Блэквуд-Холла собралась группа самых обычных с виду людей. Учительница начальных классов из Манчестера. Пожарный из Глазго. Студентка медицины из Белфаста. Пенсионер, разводящий голубей.
В каждом — искра древней силы. В каждом — готовность сделать выбор, который изменит всё.
Война за души человечества входила в финальную стадию.
И впервые за долгое время Артур Блэквуд чувствовал, что они могут победить.
ГЛАВА 16: РАВНОДЕНСТВИЕ
Блэквуд-Холл, Йоркшир
20 марта 2025 года, день весеннего равноденствия
19:30
Тишина перед битвой была похожа на чтение последней главы любимой книги — наполненная одновременно предвкушением и печалью неизбежного завершения.
Артур Блэквуд стоял у окна библиотеки, наблюдая, как тридцать человек неспешно готовятся к ритуалу в саду поместья. Каждый носитель осколка был как отдельная строфа в поэме, которую мир писал две тысячи лет. Странно, думал он, как обычные люди становятся мифологией. Как случайность превращается в судьбу.
За последние сутки дом преобразился. Из заброшенного памятника прошлого он стал местом силы, где время текло иначе — медленнее, глубже, словно каждую секунду обдумывали с осторожностью библиотекаря, работающего с бесценными манускриптами.
Элеонора суетилась на кухне, готовя ужин для тридцати — автоматизм хозяйки дома, который помогал не думать о том, что некоторые из этих людей могут не дожить до утра. Константин чертил защитные круги с дотошностью перфекциониста, каждая руна была как точно поставленная запятая в приговоре судьбы.