Страж. Тетралогия

Пехов Алексей Юрьевич

Все, кого мне удалось опросить, показывали в совершенно противоположных направлениях и говорили абсолютно разные вещи, что ничуть не облегчало мне жизнь.

Если законница действительно уехала куда-то далеко, то ждать ее в Дерфельде не имело смысла. Так можно было просидеть и до следующей зимы.

— Как говорится в Библии…

— Только не сейчас! — перебил я его, устало садясь на стул. — Избавь меня от высокопарных цитат.

— Хочешь, чтобы я вообще замолчал? — Он приподнял голову с подушки.

— А ты на такое способен?

— Представь

себе, да. Но если это случится, то ты не узнаешь, где искать нашу милую черноволосую прелестницу.

Вид у него был очень и очень довольный.

— Ты знаешь то, чего не знаю я?

— Ха! Не только я. Но еще и Пугало. Но оно не будет разговаривать с тобой, как ни проси. А теперь и я помолчу.

Он скорчил мстительную рожу.

— Ждешь, чтобы я стал тебя упрашивать?

— Было бы очень неплохо. Не зря же я ради тебя старался! — Он не мог упустить такого случая.

— Хорошо. Умоляю, поведай: что тебе известно?

По лицу Проповедника расползлась улыбка.

— Будь я более злым, потребовал бы, чтобы ты это произнес стоя на коленях, но Господь говорит, чтобы мы не были жестоки. Когда ты ушел, хозяйка комнат разговорилась с соседкой. А мы с другом Пугалом крутились неподалеку. Франческа уехала в Виллахбур. Там возле старых выработок творится какая-то чертовщина.

— А она здесь при чем? Это дело для каликвецев и инквизиции.

— Почем мне знать? Эй, ты куда?!

— В Виллахбур. До него всего полтора часа. Успею до темноты.

Проповедник, театрально застонав, сел на кровати.

— А если эти бабы просто болтали и ее там не будет?

— Всяко лучше, чем ждать здесь.

— Дилижансы туда не ходят.

— Куплю лошадь. А еще лучше возьму напрокат у хозяина постоялого двора. У них есть такая услуга.

— Лучше бы я помолчал до завтрашнего утра, — недовольно отозвался Проповедник. — Опять куда-то тащиться.

— Оставайся здесь. Комнату я все равно оплатил.

— Черта с два. — Он, кряхтя, поднялся. — Я не пропущу твой разговор с Франческой и за все сокровища рая. А ты с нами?

Пугало кивнуло. Оно никогда бы не упустило случая встретиться с законницей и напомнить ей о своем серпе.

Шум был слабым, словно шел из-под земли.

— Тебе не почудилось, — на всякий случай сказал Проповедник.

— Знаю. — Я посмотрел, как потревоженная сорока вылетела из-за деревьев, и развернул коня.

— Ты куда?

— В двухстах ярдах отсюда был поворот. И следы копыт.

— И что? Мало ли чего там происходит? Что ты, как любопытный мальчик, обращаешь внимание на каждый посторонний чих?

— Взрыв знака я ни с чем другим не спутаю. А знак — это страж.

Он был не согласен со мной:

— Может, он сам и разберется? Без помощи всеспасительного Людвига? До Виллахбура меньше десяти минут езды!

— Проповедник, вот скажи мне, сколько

раз за все годы, что мы знакомы, тебе удалось меня переубедить?

— Это не значит, что я должен прекратить попытки. Я, как всегда, приберегу свое «а я говорил» на тот случай, если тебе там открутят голову.

— Держись подальше. Если страж кидается знаками, тебя могут задеть.

— Тогда лучше слушай, Людвиг! — крикнул мне в спину Проповедник. — Я буду орать «а я говорил!!» как можно громче!

Пугало добрые советы проигнорировало и свернуло в лес, решив срезав путь. Я же добрался до дороги, исчезающей среди лохматых заснеженных елей. Проехать пришлось ярдов двести, дальше начинались сплошные сугробы, поэтому тот, кто ехал передо мной, оставил своего коня здесь, привязав его к дереву.

У меня не возникло вопроса, куда идти — в снегу были видны глубокие следы. Я пошел по ним, вдыхая морозный еловый воздух и чувствуя, как урчит в животе. С самого утра я ничего не ел — постоянно отвлекали дела. Я дал себе слово исправить ситуацию, как только доберусь до ближайшего трактира.

Знаки больше не взрывались. Это могло означать все что угодно. Например, страж справился с работой. Или наоборот… влип в неприятности.

Дорога оказалась старой, основательно заросшей мелким пушистым ельником, с двух сторон от которого высились более мощные деревья. Пройдя по старой просеке, я увидел занесенные снегом полуразвалившиеся домики, амбар и еще какие-то хозяйственные постройки, определить назначение которых я не мог — настолько сильно они были разрушены.

Пугало ковыряло когтистым пальцем стену бревенчатого сруба, обдирая мох.

— Лесопилка? — спросил я у него, но то в ответ лишь покачало головой.

Впрочем, повернув за дальний сарай — ужасную развалину с выбитыми окнами и отсутствующей дверью, я понял, где оказался, сказав Провидению:

— Просто здорово.

Передо мной высился небольшой утес — всего-то высотой с двухэтажный дом. Горбатый, похожий на уродливого карлика, на спине которого, цепляясь петушиными лапами, росли две изуродованные сосны. Возле подножия зияла рваная дыра — зубастая вертикальная щель, ведущая во мрак.

Старая выработка. Скорее всего, угольная шахта. Заброшена, судя по всему, уже лет двадцать, если не все тридцать. А значит, там, в глубине, кроме затопленных штреков может быть все что угодно.

Как поступить, я решил сразу. У меня не было при себе ни фонаря, ни факела, и соваться без света под землю — увольте. Я не скирр, чтобы испытывать удовольствие от лазанья по заброшенному лабиринту, тьма знает куда ведущему.

Теперь я знал, почему взрыв знака прозвучал так приглушенно. Его использовали в штреках, а я услышал это лишь потому, что где-то поблизости от дороги находился выход вентиляционной шахты.