Страж. Тетралогия
Шрифт:
Цены на железную руду вновь поползли вверх, а дерево и кожа, наоборот, потеряли в стоимости два шага. [118] На трактах Шоссии наконец-то тишина да порядок. Лихие люди, все прошлое лето убивавшие путников, схвачены и наказаны. За что следует благодарить не то клириков, не то стражей, не то законников, а может, сразу всех вместе взятых. И если поднапрячься и привезти в Шоссию те специи, что были выкуплены у хагжита с проходящего корабля, то можно сорвать неплохой куш.
118
Здесь:
В Чергии, несмотря на зиму, продолжается война. Моров предан огню и мечу. Среди тех, кто был в городе во время штурма, почти нет выживших. Кого не добили раздраженные долгой осадой наемники, прикончил князь Горловиц. Он поставил целый частокол из кольев, тянущийся, как говорили знающие люди, на несколько лиг, и усадил на них жителей. А затем заставил всех дворян, кто раньше был против него, а теперь прибежал преклонить колено, устрашенных жестокой расправой над крупнейшим западным городом страны, проехать мимо всех этих мертвых, чтобы любая мысль о мятеже выветрилась из благородных голов.
— Ему есть о чем беспокоиться, — негромко сказал самый старший из купцов. — Этого князя… как его… Жиротинца так, и не нашли. Как и его жену и ребенка. Говорят, он смог сбежать.
— А другие считают, что он умер во время пожара.
— Пока нет трупа, Михаил, нет князю и спокойствия.
С человеком, на плечах которого была цепь городского совета, негромко спорил кряжистый мужик в одежде мастерового:
— Ты должен с ним поговорить! Он твой кузен!
— Кузен, но в первую очередь священник и не будет слушать меня. Не в сочельник. Давай вернемся к этому разговору после Рождества.
Здоровяк скрипнул зубами:
— Он нанял для ремонта церкви не моих ребят, а каких-то проходимцев! И те сделали все из рук вон плохо. А крест? Пожалели клепок и закрепили его на сосновом клине! Сосна, Вальзеф! Один удар, и он упадет на головы прихожан!
— Никто не спорит, что нужен ремонт, — примиряюще ответил собеседник. — Но ты ведь понимаешь, какой он…
В этот момент в зал спустился Львенок, и я перестал прислушиваться к разговору.
Он подозвал служанку, взял пиво.
— Стражи у нас еще никогда не останавливались.
Она была не прочь поговорить, но хозяин заведения окликнул ее, заставляя пошевеливаться.
Львенок кашлянул, не зная с чего начать.
— Давай я упрощу тебе задачу. Тебе совершенно ничего не надо мне объяснять.
— Магистры…
— За кого ты меня принимаешь? Они ничего не узнают, — ровным тоном ответил я.
Он с видимым облегчением кивнул:
— Они могут оценить случившееся немного… неадекватно.
Это мягко сказано. Отношения стража и законницы — врага из лагеря конкурентов. Уверен, что в Арденау многих бы удар хватил, если бы они увидели то, что увидел я. Там властвует серьезная паранойя, и руководители Братства могут
— Всегда можно заявить, что девица поскользнулась и оказалась в твоей ванне случайно, — со знанием дела посоветовал Проповедник.
— Я ему ничего не говорил! — поднял я руки.
Мой вечный спутник радостно хихикнул. Он все-таки не удержался и сунул свой нос куда не следует.
— Старый извращенец, — без всякой злобы сказал ему Львенок.
— Я сразу же ушел. И давно вы вместе?
— С событий в Дерфельде.
Проповедник прочистил горло.
— Больше года уже, выходит. И кто знает?
— Кроме вас — никто. Надеюсь, так и будет.
— Клянусь Господом! — торжественно сказал тот. — Трепло в нашей компании это Пугало. Я тебя поздравляю. Ты смог уделать даже Людвига.
— В смысле? — не понял тот.
— Один сделал предложение ведьме, другой проводит время с законницей. Последняя, на мой взгляд, куда опаснее.
— Сделал предложение? — Львенок обратил на меня несколько удивленный взгляд.
— Ну, и кто после этого трепло в нашей компании? — мрачно спросил я у Проповедника, который теперь точно воды в рот набрал.
— Слушай, старик. Я тебя… вас поздравляю! — горячо сказал Вильгельм.
— Спасибо. Но пока еще не с чем. — И, чтобы сменить тему, я сказал: — Гляжу, твои волосы отрастают. Означает ли это, что болотная ведьма больше не держит на тебя зла?
— Мы решили остаться просто друзьями. Я привез ей конфет из Ветеции и попросил прощения, так что она сняла заклятие.
— Замечательно.
— Я усвоил урок, — ухмыльнулся он. — Во-первых, не надо связываться с ревнивыми ведьмами. Во-вторых, всегда не лишне извиниться.
— Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться. [119] Покаяние — хорошая добродетель.
— Проповедник, ты вечно не к месту со своими цитатами, — рассмеялся Львенок. — Лучше скажи мне, когда ты собираешься отправиться туда, где тебя давно ждут?
— Вы словно сговорились, — недовольно ответил тот. — Все хотят от меня избавиться. Я отправлюсь в рай, когда совершу что-то достойное и полезное в этой жизни. Хотя, наверное, нельзя так говорить, раз я уже не живу?
119
Деян. 17,30.
— Так, я, кажется, поторопился со своими вопросами. Забыл, как ты умеешь впадать в мрачную меланхолию. Что у тебя нового в работе, Людвиг? Где пропадал всю осень? Слышал от наших о твоих приключениях в Шоссии. Вы с Мириам собрали большую жатву.
— Да уж… — начал было Проповедник, но я пнул его под столом, и он заткнулся.
Еще не хватало, чтобы он рассказал о темных кинжалах.
— Осенью? Суетные месяцы получились. Большую часть времени провел в пути. Был в Чергии, под Моровом. Видел там Павла с его учениками. Еще нашел Ганса.