Страж
Шрифт:
Празднование ничем не отличалось от обычных балов и пиров. Никаких пляшущих на столах обнаженных красоток, прыжков через пламя, нечеловеческих воплей, запаха серы или что там еще должно быть на приличном ведьмовском шабаше? Все чинно и пристойно, если не считать юной ведьмы в остроконечной шляпке, страстно целующейся в уголке с колдуном. Я даже испытал некоторую степень разочарования от столь унылого торжества.
Особой магии и чародейства тоже заметно не было, если исключить сияющие шары-фонари, плавающие под потолком. В соседнем зале в танце кружились
– Держись рядом, следует поздороваться с герцогом.
– Тебе не кажется, что помещения здесь куда больше, чем должны быть?
– Все верно, – безразлично ответила она, кивнув какой-то знакомой. – Так многие чародеи поступают. Со своими комнатами я проделала такой же фокус. Знаешь ли, очень удобно – если надо, хоть на лошади скачи по столовой.
Трое мужчин, которые в обычной жизни вряд ли бы заговорили друг с другом (один с цепью бургомистра, другой – сущий головорез с большой дороги, а третий – крестьянин, судя по его рубахе, штанам и обуви), травили байки и дымили трубками. Рядом на руках кавалера хохотала дама. Чуть дальше слуги разносили кувшины с вином. На нас посматривали, но без особого интереса и любопытства, а когда анжгрис объявил о появлении госпожи Асфир, так и вовсе все внимание оказалось направлено в другую сторону.
– Гертруда, рада видеть тебя в добром здравии! – помахала веером какая-то женщина, по внешности – миловидная тетушка из зажиточных горожан.
– И я вас, госпожа Белладонна.
Высокий старик с залысинами и бакенбардами оказался рядом, элегантно поцеловал моей спутнице руку и сказал мне:
– Вам крупно повезло, молодой человек.
Он растворился в толпе, прежде чем я успел что-нибудь ответить.
В меня едва не врезалась стая хохочущих крылатых миниатюрных людей. Гера негромко рыкнула на них, и каменные феи, а это были именно они, звеня и пища, ринулись к потолку, гонять шары света.
В следующем зале можно было ослепнуть от бриллиантов на женщинах и золота на костюмах мужчин. Здесь сильно пахло грозой, сиренью, свежей весенней зеленью, а также дорогим табаком. На стенах, задрапированных редчайшим шелком, висели гербовые щиты и огромные картины с пейзажами гор и лесистых рощ.
Герцог Элиас Войский сидел в кресле с резными ножками и, опустив руку на вычурный подлокотник, с живейшим интересом слушал высокого воина-кондотьера с алым платком на шее, в кирасе и с тяжелой шпагой.
У герцога был мощный подбородок, глубоко посаженные глаза, густая светлая шевелюра и тонкий шрам под левым ухом, тянущийся по углу челюсти, словно какой-то вьюн. Он поднял на нас темные глаза, как видно, узнал Гертруду и расплылся в улыбке.
– Ваша светлость, спасибо за приглашение на бал, – сказала Гера.
– Госпожа фон Рюдигер, я рад, что вы смогли прийти. – Его голос был неожиданно громким, гулким и сочным. Таким хорошо командовать на полях сражений.
– Позвольте представить вам моего спутника, господина Людвига ван Нормайенна.
– Будь моим
– Почту за честь, ваша светлость, – поклонился я.
– Хорошо ли вы добрались?
– Спасибо. Великолепно, – вежливо ответила моя спутница.
– Как поживает ваш дядюшка?
– Вполне здоров, благодарю вас.
– При случае передайте ему наши наилучшие пожелания. И мои и моего брата-короля.
– Всенепременно.
– А теперь не смею вас задерживать. Веселитесь, сегодня замечательная ночь. – Движением руки он показал, что мы можем быть свободны.
– Что ты о нем думаешь? – спросила у меня Гертруда, когда мы отошли подальше.
– Я думаю, что, если он узнает о том, что ты хочешь сделать, он порвет нас голыми руками, – тихо ответил я.
– Как странно… у нас абсолютно одинаковые мнения, – подтвердила она мои самые худшие опасения. – Это говорит о том, что все надо сделать хорошо.
– Насколько он могучий колдун?
– Достаточно серьезный противник. У него гораздо больше времени, чем у меня, чтобы читать запрещенные книги и учиться у мастеров. Мне все-таки приходится в основном охотиться за душами.
– Что будем делать теперь?
– Ты – ничего. Погуляй по залу, только сам ни к кому старайся не лезть. Публика здесь встречается странноватая, в том числе и зловещая. Мало ли к чему могут привести тебя разговоры с ними. Возьми себе вина да сядь в уголке. Я поговорю с парой знакомых и потихоньку улизну. Если не будет никаких проблем, я все быстро закончу.
– Лучше бы мне пойти с тобой.
– Я не смогу протащить двоих через ловушки и не потревожить ведьм и чародеев. Пожалуйста, подожди меня здесь.
– Будь осторожна, – напоследок напомнил я ей.
Гера очаровательно улыбнулась мне и растворилась в толпе. Я вздохнул, постоял несколько минут, разглядывая странный, пестрый, совершенно непохожий друг на друга народ, и, тревожась за Гертруду, без всякой цели направился по залу, игнорируя компании.
– Людвиг! Вот это да!
Меня бесцеремонно схватили за рукав, и я увидел Львенка.
– Привет, Вильгельм. Какими судьбами ты здесь? – спросил я, старательно скрывая удивление.
Своего однокашника я никак не ожидал встретить в Кобнэке.
– Хотел спросить тебя о том же. – Он был несколько навеселе. – У тебя прорезался колдовской дар?
– Нет. Я с Герой.
Львенок вытянул губы трубочкой, что для него было высшей степенью удивления:
– Вы вновь сошлись? Слушай, старик, я жутко рад за вас обоих. Это надо отметить.
Он подхватил с ближайшего стола кувшин с вином и, не давая мне возможности ответить, сказал:
– Меня пригласила одна очаровательная озерная ведьма. Очень милая, горячая штучка. – Он покрутил головой. – Только что была здесь. Ума не приложу, куда она могла подеваться. Я-то сюда приехал исключительно из любопытства. Когда еще представится такая возможность – повеселиться на балу у колдунов.