Страждущий веры
Шрифт:
— Почему ты до сих пор держишь здесь детей длиннобородых? Каждой шутке отмерено своё время, но твоя слишком затянулась. Отпусти их.
— Нет, — отрезала Эйтайни и принялась наворачивать круги вокруг Ниама, словно хищная рыбина. — Ты же сам приказал убираться и без жениха не возвращаться. Я привела его к тебе. Чем ты сейчас недоволен?
— К тебе сватались принцы всех мастей, даже сам повелитель ольстерских сидов. Ты только нос воротила. А теперь притащила к нам в дом врага, сына наших врагов, задурила ему голову своими чарами и требуешь, чтобы я потворствовал твоим безобразиям?!
Она
— Он сам меня попросил, сам! Не ты ли заключил с длиннобородыми мир, заметь, против воли всего племени? Не пора ли укрепить наши отношения брачным союзом?
Ниам качнул головой и принялся усиленно массировать виски пальцами. Видно, выходки дочери доводили его до мигрени.
— Разве ты не понимаешь? Неужели тебя одну из всех моих подданных обманывает их показное радушие? Это не мир, не союз, мы платим мзду ордену, чтобы рыцари нас не трогали. Какое им дело до сопливого мальчишки, который так глупо попался в твои сети?
— Даже и лучше, что нет дела. Никто нашему союзу препятствовать не станет. Пожени нас, иначе я приживу от него ребёнка вне брака, — не унималась Эйтайни.
Ниам перестал тереть виски и уставился на дочь:
— Тебе была дана такая сила, а ты тратишь её на детские шалости. Пойми, я не вечен. Скоро мне придётся уйти в лес, и ты должна будешь удерживать наших соплеменников от глупостей, а не сама творить безумства. Если ты не сможешь сплотить наше племя вокруг себя и мудро им управлять, длиннобородые не просто выдворят нас в Утгард, а вовсе сотрут с лица Мидгарда.
Я передёрнула плечами. Даже жалко стало этих демонов. Правильно ли испытывать жалость к врагам, особенно к тем, кто причинил вред твоим близким?
Эйтайни легко выдержала взгляд отца и беззаботно отмахнулась:
— Ты молод и полон сил. У меня ещё есть лет пятьдесят в запасе, а может и сто. За это время я успею и пожить со своим золотым мальчиком и родить ребёнка, который выживет.
Она повернулась к двери в противоположной от меня стене.
— Всё дело в этом? Ты хочешь связать себя узами с длиннобородым, потому что наши с твоей матерью чистокровные дети умирали в младенчестве? — Ниам поднялся и взял дочь за руку.
Эйтайни не оборачивалась. Застыла, глядя на дверь.
— Ты когда-нибудь думал, каково было мне наблюдать, как мать убивала своё тело бесконечными беременностями, чтобы дать тебе сильного наследника? Каково было мне уносить всех ваших не переживших свой первый год детей в лес, пока она была слабой и безутешной и ты не мог её оставить? Не хочу для себя такого. Если это значит навлечь гнев длиннобородых — я готова рискнуть даже нашим племенем.
— Даже миром?
Сказанная вкрадчивым шёпотом фраза заставила принцессу вздрогнуть, обернуться вполоборота и взглянуть в глаза своему отцу. Я тоже напряглась от любопытства. Их семейные дела и проблемы племени меня не касались, а вот мир... Что эти демоны могут знать о судьбе мира?
— Ты же сильнее меня в ворожбе, не могла не заметить, что на сестре твоего избранника печать нетореных троп, — Ниам притянул дочь к себе. — Грядут большие перемены, а им всегда предшествуют огонь и
Я несу беды? Огонь и смерть? Неправда, я... Вспомнились Айка и Лирий, повешенные близ Гульборга единоверцы, убитые в Докулайской долине варги. Нет, это не моя вина, это всё война, на которую я никак повлиять не могу.
— Асгрим заразил тебя мнительностью? Глупые предрассудки это. Моя ворожба и удача туатов пересилят печать несчастий, — Эйтайни рванулась из рук отца, но тот не собирался отпускать её так просто. Заговорил настолько таинственно, что даже меня охватила дрожь.
— Ты слишком самонадеянна. Её покровитель сильнее нашего. Если он разозлится, то гнев длиннобородых и невзгоды нетореных троп покажутся нам детской забавой.
Принцесса с презрением бросила:
— Я не боюсь забившегося в нору труса. Давно пора показать ему, кто на земле истинный хозяин.
Я вжалась в стену, желая услышать больше, но меня схватили за плечи и зажали рот, чтобы не закричала.
— Ни на миг отвернуться нельзя! — зашипел Асгрим в самое ухо и потащил прочь от заветной трещины. — Безголовый Шейс! Как ты сюда попала, миновав патрули и защитные барьеры?
Каким образом я могла ответить ему с закрытым ртом? Никаких патрулей с барьерами я не видела. И вообще Асгрим тащил меня другой дорогой без водопада и длинного ступенчатого серпантина за ним. Я, конечно, ничего рассказывать не собираюсь. Быть может, эта находка ещё пригодится, если придётся бежать. После подслушанного разговора стало ясно, что так легко нас с братом не выпустят. Вейаса точно зачаровали. Жаль, не удалось выяснить, как развеять колдовство. Но я отыщу способ. Это сейчас главное, а не туманные слова о нетореных тропах, несчастливой судьбе и трусливом покровителе. С этим я разберусь позже. Или не буду разбираться вовсе, к демонам демонов и их тайны!
Асгрим держал крепко, не позволяя даже шелохнуться, отпустил, только когда мы вернулись в гостевую комнату.
— Ни ногой отсюда, ясно?! И забудь всё, что ты там слышала.
Туат бесцеремонно толкнул меня к ложу. Я едва не врезалась. Потёрла плечи. Должно быть, синяки останутся после его хватки. Гад!
— Передай своей принцессе, что я хочу видеть брата. Немедленно! — взбешено выкрикнула я. Не собираюсь больше сносить их издевательства.
— Эйтайни его не отпустит.
— Вы не имеете права нас удерживать!
— Остынь! Я всего лишь стражник, детка, и сам ничего не решаю, — огрызнулся Асгрим. — Хочешь дружеский совет? Лучше тебе с братом сейчас не встречаться.
Он ретировался к двери и уселся на полу прямо в комнате, а не в коридоре, как раньше. Я занялась своими делами: сделала пару истеричных записей в дневник, проверила всю одежду, каждую заплатку, каждый стежок. Всё цело, демоны! Распороть и перешить? Глупость какая!
Пересчитала трещины на потолке — за моё отсутствие ни одной не прибавилось. Со скуки залегла спать. Через несколько часов подали еду: мёд, тушёное мясо и молоко. Каждый раз одно и то же. Скоро сама засахарюсь!