Стражи: Gelidus Corde
Шрифт:
Я следовал за ней, радуясь, что она поверила моей лжи.
«У меня вечно неверные тактики, — подумал я, удерживая дверь, чтобы Кетерния вышла в хмурый школьный двор, заполненный кучей народа. — Не стоит так резко менять настроение, а то мне только хуже от этого».
Мы подошли к нашему классу, перед которым гордо стояла Евгения Владимировна, время от времени говорившая с Андреем, стоящим возле нее.
— Он староста, — подсказала мне Кетерния. — Ему нравится Евгеша, поэтому он и взялся за эту должность.
Я кивнул, подтверждая свои догадки
«С началом первого учебного года, Александер», — поздравил я сам себя, жмурясь из-за случайных лучей солнца, вырвавшихся из-за облаков.
Кетерния потянула меня за рукав пиджака, указывая на первоклашек, которые отпустили море шариков в бескрайнее небо, объятое тучами. Она слегка улыбнулась мне, как бы говоря, что я прощен. Я улыбнулся ей в ответ, заставив ее смущенно отвернуться.
«В этом вся чертовка», — ласково подумал я.
***
Как только стражница меня простила, школьная жизнь показалась мне лучше, чем виделась изначально. Даже угрюмые одноклассники слегка оттаяли в моем отношении и начали походить на живых людей, а не на оживших мертвецов. Но, в общем-то, говоря о Кетернии, нельзя было сказать, что я был окончательно прощен. В школе она со мной редко говорила, предпочитая проводить перемены с Аюдалией или за едой (это было на нее больше похоже), а на тренировки она забивала, заявляя, что у нее нет времени.
Естественно, что такое положение вещей не было идеальным, но это было бы очень даже неплохо, если бы не одна маленькая деталь. Уроки. Единственный предмет, где я считался чуть ли не божеством, случайно сошедшим на бренную землю, была физкультура. Учитель меня просто обожал, постоянно ставя меня в пример всему классу. Кетерния почему-то прогуливала эти уроки, ссылаясь на ужасную головную боль.
«Врушка», — постоянно думал я, пробегая очередной круг по гигантскому спортивному залу.
Однако главным были мои плачевные результаты по остальным предметам. Если еще математику и остальные точные науки я вытаскивал благодаря книгам, прочитанным мной в детстве и юности, то русский язык и литература были темным лесом, в котором я терялся, словно маленький мальчик в магазине со сладостями. Плюс, преподавательница меня ненавидела, не желая понять, что русский не мой родной язык.
«Он даже не второй», — злился я, сидя на последней парте и не слушая разглагольствования преподавательницы о сложноподчиненных предложениях.
Я уставился в окно, которое открывало мне вид на бесконечные серые и коричневые крыши домов, отражавших солнечные лучи. Город
— Отвечать будет Александр, столь заинтересовавшийся улицей, — едко и самодовольно сказала преподавательница.
«АлександЕр! Как можно так коверкать мое имя?!» — возмутился я, уставившись на предложение, записанной мной.
— Ну, Александр, где тут придаточные предложения? — поинтересовалась учительница, улыбаясь своей противной улыбкой.
Я вздохнул:
— Что бы ни делал человек, его дела, даже самые выдающиеся, ничего не стоят, если он не выполнит своего долга перед родителями, — прочитал предложение я. — Его дела… Что? Даже самые выдающиеся.
По классу прокатился смешок, заставивший меня вздрогнуть.
— М-да, Александр, больше не буду тебя тревожить, — ответила женщина, не препятствуя смеху детей.
Со второй парты взметнулась рука Кетернии, которая с легкой улыбкой оглянулась на меня секунду назад.
«Чертовка, уже поздно спасать», — подумал я.
— Да, Кетерния, — учительница разрешила ей ответить.
— Его дела ничего не стоят, при каком условии? Если он не выполнит своего долга перед родителями, — пояснила стражница.
Я практически на сто процентов был уверен, что она сказала это с очень умным видом.
— Правильно! Учись, Александр, — упрекнула меня женщина и продолжила объяснять материал.
— Александер, — прошипел я недовольно, записывая очередное предложение.
Когда прозвенел спасительный звонок, означавший конец уроков, я вылетел из кабинета быстрее всех, желая избежать очередной порции насмешек. Кетерния догнала меня, когда я уже был на первом этаже.
— У меня есть замечательное предложение, — сказала она, вставая слева от меня.
— Неужели ты наконец-то решила потренироваться? — едко спросил я, открывая ей дверь.
— Нет. И не злись ты так, я же не виновата, что природа обделила тебя умом, — бросила девушка, кивнув мне в знак благодарности.
— Тогда в чем дело? — я пошел с ней, хотя мне было совершенно в другую сторону.
Девушка загадочно улыбнулась и убрала пряди волос, выбившиеся из пучка. Мы остановились перед светофором, ожидая зеленого света. Стражница обернулась ко мне, держа сумку обеими руками и качая ее из стороны в сторону, словно ребенок куклу.
— Я могу одолжить тебе мои записи прошлых лет и справочники, — сказала она, щурясь из-за палящего осеннего солнца.
— Спасибо, — ответил я, взяв сумку из ее рук и перекинув через плечо.
Она вопросительно посмотрела на меня, сверкая хитрыми золотистыми искорками в глазах.
— Тяжело, наверное, — пояснил я, следуя за девушкой.
Некоторое время мы шли с ней в тишине, слегка угнетающей меня. Но Кетерния, похоже, чувствовала себя отлично, улыбаясь солнечным лучам, словно кошка.
— Так мы сейчас к тебе домой? — я прервал неловкую тишину.
— Ну, а куда же еще? — спросила девушка, стряхивая невидимые пылинки со своей юбки. — Если ты волнуешься, что нам далеко идти, то это совсем не так.