Стражи Красного Ренессанса
Шрифт:
А еще звеньевой вспомнил, как его выволакивали из левимага. Взгляд Роберта неожиданно сфокусировался, и он узрел человека в военной форме тихо разговаривающего по — английски с полуистлевшим трупом, очень похожим на испепеленную заготовку, которую страж видел в туалете ресторанчика "Кезет", что находится в Южном Бутово на улице имени 84–х Псковских десантников. Они были далеко, но Роберт все слышал.
— Один из ублюдков, — говорил военный, — застрелился прямо в подбитом "Ласт Фронтире". Мы его там и оставили. Что нам толку от жмура?
— На него не действовал газ? — спросил полутруп.
— Думаю,
— Странно, — полутруп потер гниющий подбородок, с которого ошметками свисала коричневая кожа.
— Возможно, сэр, чертов русский принимал антибиотики, — предположил военный, — некоторые из них нейтрализуют действие газа.
— Хорошо. Остальных отправьте на обработку.
— Есть, сэр.
Понятное дело, что говорящий покойник был лишь иллюзией, проекцией на настоящего живого человека. А вот все остальное…
"Значит, Леша Планкин мертв… — с грустью подумал Роберт, — что ж, ты молодец, Леша. А вот нас взяли тепленькими".
Страж внезапно задался вопросом: а как, собственно, такое могло произойти? Это значило лишь одно: на Аляске работал крот, двойной агент, который и сдал своих вэкам. Впрочем, теперь это было несущественно…
Вдруг послышался дверной лязг. В комнату вошел высокий мужчина в строгом костюме пятидесяти с лишним лет от роду. На устах его играла вежливая, липкая, мерзопакостная улыбочка. Волосы мужчины были точно прошиты сединой через один, отчего казались пепельными. А в его взгляде читалась строгая решимость.
— Здравствуйте, — сказал мужчина на неплохом русском языке, — мое имя Леонард Хосман. Агент Леонард Хосман. Я веду ваше дело.
Роберт молчал. Он узнал голос вошедшего. В наркотическом бреду страж принял его за тот самый полуразложившийся труп, разговаривавший с военным.
— В ваших интересах, — продолжил говорить агент, — сотрудничать с нами. Если между нами возникнет взаимопонимание, вы и ваши товарисчи, сможете неплохо устроиться здесь.
Слово "товарищи" он произнес именно как "товарисчи", и у звеньевого возникло ощущение, что сделал это агент Хосман специально. Такая легкая издевка в стиле голливудских боевиков прошлого века.
— Итак, как ваше имя?
Вместо ответа Роберт перешел в наступление:
— По какому праву в нарушение всех международных конвенций вы захватили иностранных граждан на территории суверенного государства, находящегося вне юрисдикции WEC.
Агент Хосман подхихикнул. Не засмеялся, а именно подхихикнул, как какой-нибудь подленький тролль из диснеевского мультфильма столетней давности.
— Э, нет, — сказал он, — это вы в нарушение всех конвенций осуществили ракетно — бомбовую атаку на суверенный Афганистан.
— А какое отношение к геополитике имеют мирные русские туристы? — страж понимал, что сказанное им не выдерживает никакой критики.
— Русские туристы мирными не бывают, — Хосман выдавил из себя очередную мерзкую улыбочку. — А русские туристы, разъезжающие на "Ласт Фронтире" с Глоками и пятью обоймами к ним тем более не могут быть мирными.
— В любом случае вы нарушили международные
Агент внимательно посмотрел на Роберта и вдруг спросил:
— Скажите, Аркадий, а что означают три буквы "К" на вашей руке?
Звеньевой почувствовал, как у него загорелись щеки. Он знает псевдоним, под которым страж прибыл в Новоархангельск — Аркадий Крылов. Значит, утечка была из легиона "Гиперборея"? Скорее всего. Но кто? Подполковник Леонов? Или начбез? Или кто-то из его заместителей? Неважно.
— Это означает, — медленно, почти по слогам произнес Роберт, — Клоуны Корпорации Кретины.
Леонард, чуть наклонив голову, слабо кивнул, будто ему что-то сообщил невидимый собеседник, а затем подхихикнул.
— А может, — весело предположил он, — Крылов Комиссар КОБ?
— Как вам угодно, товарисч Хосман.
— У нас с вами много общего, — агент сел за стол напротив Роберта, — я тоже люблю разгадывать аббревиатуры. Вот вы упорствуете сейчас, держитесь за верность Советской Конфедерации, хоть и понимаете, что это в вашей ситуации бесполезно. Это что, психология совка?
— А вы такие слова знаете? — удивился Роберт.
— Знаю, — подтвердил Хосман, — я даже расшифровку придумал. СОВОК — это Специально Огороженный Ватник, Обожающий Кремль.
Леонард радостно подхихикнул собственной шутке.
— Во — первых, — сказал звеньевой после нескольких секунд молчания, — в Новосибирске нет кремля, так что ваша шутка устарела, а во — вторых, вы мне что предлагаете, бросить совков и перебежать к лобкам?
— К кому? — Хосман поднял брови.
— К лобкам. ЛОБОК — это Либерально Отъебаный Баран Общечеловеческими Конвенциями.
— Грубо, — подхихикнул Леонард, — но я запомню. Наверное, вы правы. Только истина ведь в чем? Истина в том, что благодаря ватникам и баранам мы существуем. И существуем вольготно. Без них мы были бы никем. И какая разница кого стричь и кого топтать? Вам с вашей информацией и вашими знаниями здесь будет хорошо. Вы не будете ни ватником, ни бараном. Вы будете пастухом, а со временем, может, дослужитесь даже до пастыря.
Роберт ничего не ответил.
— Вы кстати знаете, чему равняется поголовье баранов Республики Калифорния? — спросил Хосман.
— Что? — удивился звеньевой… — Понятия не имею…
Леонард чуть нагнул голову и кивнул, уставившись куда-то сквозь Гордеева. И тут Роберт сообразил, что все пространные разговоры агент вел не просто так. Он тестировал собеседника, готовясь к основной части дознания. В ухе Хосмана, безусловно, имелся микрофончик, через который ему говорили о том, что "фиксация состояния неуверенности произведена", "автореакция зафиксирована" и так далее. Звеньевой сидел в "комнате правды", в труфоруме. Смешно: вчера страж допрашивал министра, а сегодня допрашивают его по той же самой схеме. И обмануть детектор лжи почти невозможно. По крайней мере, Роберт точно не сумеет провернуть такое, даже если войдет в образ, создаст психозаготовку и сольется с ней. Отсюда следует вывод: хранить молчание. Это лучшая защита в сложившейся ситуации. Звеньевой надеялся, что остальные его товарищи поступят также.