Стразы
Шрифт:
Я лгу. Подыхаю от стыда, затопившего мой мозг ядовитой субстанцией. Они не должны. Я успела подружиться с Зоей и Лизой, и Лис. Я не хочу, пожалуйста.
– Ближе, я хочу, чтобы вы видели,- рычит Алекс, разбивая мой мир на осколки.
– Я говорил тебе, как ты должна обращаться ко мне?- спрашивает Беркут, глядя на меня, распятую на журнальном столе. Лис стоит чуть поотдаль, контролируя каждое мое движение. Не сбежать не скрыться. Я в полной власти безумца, моего сладкого зверя. Я скучаю по нему вчерашнему – ласковому и теплому, я хочу его теперяшнего – яростного, и безумного. Возбуждение, которое терзает мое тело,
– Да пошел ты в жопу, зайчонок,- хриплю, бросая ему вызов.
– Обязательно, если будешь послушной,- ухмыляется Алекс, стягивая с меня насквозь промокшие трусики. Я смотрю, как он расстегивает ремень, и замираю в ожидании. Надеюсь, что он трахнет меня, что позволит мне слегка затушить жар, мешающий дышать, мыслить, соображать.Но нет. Первый удар заставляет меня заорать, во всю мощь легких. Боль, раздирающая, горячая, высвобождающая. Я извиваюсь на столе, прижатая Сильной рукой Алекса. Второй рукой, он обрабатывает мое тело. Следующий удар приходится по груди. Слезы брызжут из глаз, но я молчу, прикусив губу до крови. Его это только больше распаляет. Ремень скользит по промежности, холодя кожу.
– Хозяин, вы велели звать себя хозяином,- шиплю я.
– Ласкай себя,- хлесткий приказ. Я смотрю на него расширившимися глазами. – Слушайся приказа.
Он говорит тихо, в голосе угроза. Я отрицательно качаю головой. Ремень в руке Алекса со свистом рассекает воздух, выбивает из меня дух.
– Слушайся приказа,- рычит Беркут.
Делаю так, как он сказал. Пальцы не слушаются, и не удается получить разрядки.
– Пошли вон,- приказываеьт Алекс, и я слышу вздох облегчения со стороны.
– Кончай, сука,- рычит хозяин.
– Не могу,- хнычу я. У меня и вправду не выходит.
Удары сыплются градом. Я уже нахожусь на грани межмирья, когда наконец чувствую мужскую, каменно твердую плоть, врывающуюся в мое сухое лоно.
– Теперь ты хочешь кончить? – тихо спрашивает Алекс, когда я начинаю отвечать на его движения во мне. О да, оргазм накатывает волнами. Тело отдается болью, которая приводит меня в восторг. Твою мать, он меня разбудил. Вернул к жизни.
– Ты больной ублюдок,- стону я, корчась в последних, самых сладких судорогах.
– Ты такая же, как я Эмма,- шепчет Беркут, спуская в меня последние капли спермы. Мой хозяин, мой палач, моя любовь. – Такая же чертова тварь. Хотя нет, ты в разы страшнее. Я раню тело, ты оставляешь незаживающие шрамы на сердце.
ОН
– Я сбежал. Оставил Эмму заботам Зои, и позорно смылся из дома. Своего дома,- сквозь силу говорю я, сидящему напротив психологу, который знает меня, как себя, наверное, а может даже лучше. Его зовут Владимир Леонидович, пожилой дядька, который сейчас копается в моей душе.
– Почему ты не пришел сразу? Алекс, мы же договаривались, при малейших проблемах, ты сразу идешь ко мне,- молчу. Что тут ответить.- Я считал, что смогу справиться без посторонней помощи, как это бывало с другими зверушками. Но, Эмма – она другая.
– Она похожа на твою мать, так Алекс? Ты говоришь – сны вернулись с ее появлением.
– Нет, она не похожа на маму. Эта женщина чистая. Слишком иная, слишком ранимая,- отвечаю, прикрыв глаза. Самое страшное, что будь она копией моей биологической
– Так прогони ее, Алекс,- доктор не сводит с меня внимательного взгляда серых глаз. Говорит вкрадчиво, словно читая мои чувства,- ты не можешь, ведь так?
– Не могу,- отвечаю честно,- она не должна умирать на улице. Я схожу с ума, просто представив, что ее будут касаться руки грязных ублюдков, что она снова будет вынуждена терпеть насилие, или еще хуже продавать свое тело, чтобы не сдохнуть с голода в вонючей подворотне. Я не могу,- уже стону я, чувствуя, как проваливаюсь в темноту очередного своего воспоминания.
– Отпусти ее,- пищу, глядя в налитые кровью глаза материного клиента. Она лежит на полу абсолютно голая, и этот ублюдок избивает ее. Бьет ногами, куда придется. Мама даже не стонет больше, просто всхрипывает, от очередного удара.
– Щенок, - сквозь зубы цедит мужик, - пошел вон, я заплатил твоей шлюхе матери за секс, и хочу получить услугу, а не обдолбанную шмару, которая ни на что не способна. Сейчас я приведу ее в чувство.
От маминого клиента разит дешевым алкоголем. Меня тошнит, так сильно, что тело сотрясают судороги. Вот только блевать нечем, я не ел уже два дня.
– Отойди от нее,- рычу я, откуда только силы берутся. Мне уже не семь, но я больше не считаю дни рождения. Хватаю со стола разделочный нож. Мужик не обращает на меня никакого внимания, как на муху по случайности залетевшую в комнату. Ярость ослепляет. Нет, тупой нож не наносит изуверу каких – то значительных повреждений, но отвлекает его от избитой матери.
– Тварь. Маленький зверек,- он точно убьет меня, но мне совсем не страшно. Удар огромной ручищи выбивает весь воздух из легких. Второй, третий. Я уже не понимаю, на каком свете нахожусь. И даже пропускаю момент, когда экзекуция заканчивается, и кто-то плачет рядом, и пытается поднять меня с грязного пола. Не слышу проклятий мерзавца, так избившего маму. Мою мамочку, за которую я готов отдать свою икчемную жизнь. Я люблю ее, и не понимаю, почему она не чувствует ко мне даже малой крупицы того же.
– Все будет хорошо, мой мальчик,- ее голос. Теплые слезинки, капающие на мое разбитое лицо.- Ты прости меня. Прости.
– Мать любила меня,- говорю. Открыв глаза. – Я так и не рассказал тебе,что было дальше, и сейчас не могу. Не думаю, что вообще когда нибудь смогу. Тогда не изменилось почти ничего. Все те же грязь, холод, голод. Все изменилось сейчас.
– Я хочу, чтобы ты мне сказал, Алекс. Чего ты хочешь? – улыбается психолог, подводя невидимую черту. Он не пытает меня, не заставляет рассказывать о моей жизни до...