Стрельба по бегущему оленю
Шрифт:
Возле решеток, непосредственно у входа в комнату Эрики, дорогу ему заступил начальник стражи.
— «Змея и дьявол»! — с некоторой досадой в голосе сказал Тимур. — Открывай, не тяни. Ничего не жрет, а все равно наложили целую гору. Все руки оттянул.
Начальник стражи смотрел не то чтоб с подозрением, но с некоторым удивлением.
— А где этот? — Он жестом обрисовал усы тибериадца.
— Януар велел отрубить ему голову: он опрокинул кувшин с вином на одежды верховного советника. От пупа и ниже верховный
— Га-га-га! — подумав, заржал начальник стражи — цахец, разумеется. — Красный? Га-га-га!
Хохоча, он отворил решетки, сбросил наружу засовы на комнате Эрики. Предупредил:
— Будь осторожен. Она кидается чем попало.
— Ничего… — успокоительно произнес Тимур, входя с блюдом в комнату, и в ту же секунду о шлем со звоном разбилось что-то стеклянное.
— Тише ты, дура! Убьешь ведь! «Змея и Роза» — шепотом добавил он.
Эрика застыла с занесенной в руке тарелкой.
— Повтори… — попросила она с мольбой и надеждой.
— «Змея и Роза», — повторил Тимур и только теперь взглянул на нее пристально. Он поразился: перед ним стояла Сандра, но длиннокудрая, в сером монашеском балахоне.
— Слушай! Вчера я видел твоего отца. Он сказал свадьбы не должно быть ни в коем случае. Он сказал мне: можешь убить ее — тебя то есть, — но свадьбы не должно быть.
— Ее и не будет! Скорее солнце поднимется на западе, скорее…
— Погоди ты! Ничего не пей. Вот это — можешь. Мы подменили вино. Они подмешивают зелье, после которого ты послушно станешь невестой Десебра.
— Никогда! Лучше я… Я лучше вот этими самыми руками…
— Ты можешь слушать? — уже сердясь, оборвал Тимур.
— Я лучше умру от голода и жажды, нежели соглашусь…
— С тобой хорошо мыло есть — не даешь рта открыть. Повинуйся только тому, кто скажет «Змея и Роза». Но только повинуйся. И не болтай столько!
— Я целый день молчала, — резонно ответила Эрика.
— Представляю, какая это была мука для тебя. Мы тебя не оставим. Свадьбы не будет. Свадьбы не должно быть, и ее не будет, сказал твой отец.
— Только, если можно, не убивай меня, а? — Она сделала глазки.
— Ч-черт! — не удержался от восклицания Тимур, на секунду задумавшись. — До чего ж ты похожа на одну мою знакомую!
— Эта тарелка все-таки сейчас полетит в твою голову. Я наследница престола. Я Эрика, дочь Даута Мудрого! А ты смеешь сравнивать меня…
— Ладно, ладно… Наследница престола… Вот обижусь, брошу вас тут одних — посмотрю, как запоете!
— Ты когда придешь? Приходи скорей. Я хоть и швыряю в них чем попало, а мне страшно. Да и тарелок уже не осталось.
— С тарелками поможем…
Выходя из комнаты с блюдом, Тимур заметил начальнику стражи:
— Откуда вы такую взяли? Ведьма, а не девчонка! Бедный, бедный Десебр! Мне
— Миловидова! Не сачкуй! — привычно заорала в мегафон «мадам Карабас», глядя вслед уплывающим девчонкам. — Я тебя все равно вижу! — И, исполнив сей обязательный ритуал, облегченно направилась к креслу, стоящему на солнышке. На ходу уже снимала тренировочный костюм.
Девочки лениво плыли к буям на выходе из бухты. Переговаривались: — …он говорит: «А сегодня вечером?» Я отвечаю: — «А сегодня вечером — тем более!» — Ну и дура! — …а в магазине рядом, за те же двадцать франков, смотрю!.. — …опять, говорит, лишний компот взяла? Это ж надо такой стервой быть!
Рядом с плывущей Сандрой появилась вдруг из-под воды седая голова Тимура.
— Боттичелли! Не сачкуй!
Сандра была почти грустная.
— Я тебя ждал-ждал на берегу! А ты все плаваешь-плаваешь…
— Будешь плавать, — отозвалась девочка. — Она меня собирается со сборов отчислить. Уже в Москву позвонила. Я же на построение тогда все-таки опоздала.
Она покосилась на Тимура, плывущего рядом:
— А ты опять там был? Совсем белый стал, бедняжечка…
Тимур искренне огорчился.
— Ты, значит, никак не можешь?
— А что там случилось?
— Да понимаешь… — горячо стал рассказывать Тимур: — Все на волоске повисло!
«Мадам Карабас» загорала, подставив солнцу телеса.
Ей было славненько. Она даже мурлыкала какую-то песенку себе под нос.
Вдруг почувствовала, что солнце кто-то заслонил. Открыла глаза. Перед ней стояла Сандра.
— Почему не в воде, Миловидова? Опять сачкуешь?
— Мне нужно в город. Срочно позвонить. В Москву.
— Зачем в Москву? — вскинулась «мадам».
— В ДСО «Труд». Зайцеву. Вы же меня все равно отчисляете?
— Ты, Миловидова, не дури. Решения еще никакого нет…
— Мне надо позвонить.
— Ты понимаешь, что собираешься делать?! На носу первенство, через месяц — приз «Советской женщины», а она… ишь, чего выдумала! Никуда не пойдешь!
— Мне надо позвонить. Мне нужно в город, — закаменев в упорстве, повторила Сандра, повернулась и пошла. Она была уже одета для города. В руках была полиэтиленовая сумка.
— Миловидова! Стой! — караульным голосом гаркнула «мадам Карабас». — Ты же команду разбиваешь! И бросилась за Сандрой.
Сандра тоже побежала.
— Не сметь звонить Зайцеву! Сашка! Не дури!
— Я вернусь, не бойтесь! К вечеру вернусь! — крикнула издалека Сандра, которой почему-то жалко стало в эту минуту тренершу.
— Спокойно, Людочка! — сказала себе «мадам Карабас». — Вздохнули! Выдохнули! — Она подняла и опустила руки. — Она же сказала, вернется, так что спокойно, Людочка… Вдох! Выдох!