Стрельцы у трона
Шрифт:
– - Из Голицыных хто был ли?
– - желая помочь парню, спросил Толстой.
– - Был, был... Как же... Князь Борис был... И Василий... Не... Василья не было... Да еще... эк ево...
– - Лихачев, кравчий... Может, видел...
– - Был, был и он... Да и поважнее... Вон, энтот, седой такой, рожа красная, ровно бы пожар на ей занялся... Борода -- копной висит...
– - Князь Репнин Иван...
– - Ен, ен самый... Вот как ты потрафил, боярин... Вот, почитай, и все... Али, правду молвить, може, и еще трое-четверо, да все народ не такой значной, вон, как те, што сказывал тебе... Уж, как милость твоя, отец ты наш...
И парень добил челом.
– - Ну, хоша ты, видно, там успел хватить, по пути... Поди, половину и запамятовал, ково видел...
– - Ни-ни... Побей меня Крест Святой... Разрази меня Владычица-Троеручица... Да лопни мои глаза, расколись моя утроба... Всех попомнил... Хошь сам поезжай, погляди, боярин...
– - Ну, буде вздор молоть... И не след бы... Да уж обещано... На, вот, ступай, пропивай... Да, гляди, утром -- на работе исправно быть...
Он кинул пятаки парню. Тот на лету подхватил их, стукнул в пол челом и радостно вышел из покоя, бормоча:
– - Ну, вестимо, стану ровно лист перед травой... Во всяк час на деле...
Парень не обманул Толстого. Если много народу собралось к Хитрово, замышляя гибель Нарышкиных,-- еще больше значительных бояр и князей собралось на совет к Матвееву, так как на другой день решено было идти к больному царю, просить от него окончательных распоряжений насчет наследника.
И долго, за полночь -- были освещены окна двух-трех покоев матвеевского дома. Долго судили да рядили все: как теперь быть?
Интрига "хитровцев" помимо лукавых полупризнаний Толстого, сделанных Артамону, была известна многим.
Когда же Матвеев рассказал о посещении Толстого, о всем, что ему говорил этот лукавец, мнения разделились.
– - Не на нашу ль сторону взаправду переметнуться замыслил Петрушка-Шарпенок?.. Вороват да труслив, ровно кошка, парень, хоша и смышлен, -- задумчиво проговорил старик Одоевский.
– - Досада, Артамоныч, што не потолковал ты с им подолей. Може, и сторговалися бы. Ен -- пригодный человек для всево...
– - Пустое. Он за своим дядей, за Подорванным {Прозвище Ивана Милославского.} руку тянет. Все повызнать приходил, не иначе... Лукавая бестия. Предатель ведомый. Можно ль на ево слова веру класть?
– - отозвался хриплым, басистым голосом князь Иван Куракин, поддержанный и Репниным.
– - А и то подумайте, бояре, -- певуче, с нерусским говором заметил один из князей Черкасских, Михайло Алегукович.
– - Може, напужать нас замыслил... Не водили бы царевича к отцу, только им и надо. Они со своим Федором с хворым и повершат все на просторе, у царя, у немочного...
Своим привычным к азиатским придворным интригам умом старик князь безотчетно угадал хитрость врагов.
Но его не послушали.
– - Пужать!.. Нас?.. Дураков нашел тоже Шарпенок... Не! Умен больно парень, штобы детски таки штуковины вымыслить... Он за делом приходил, не зря... Не станет такой хитряга шутки шутить, -- в один голос отозвались бояре.
– - Семеро скажут: пьян, так и тверезый спать ложись, -- покачивая своей большой кудлатой головой, пробурчал Черкасский и умолк.
Тогда заговорил мягко, осторожно молчавший до сих пор кравчий Лихачев, потирая полные, мягкие свои ладони одна о другую:
– - А, так скажем, бояре... И то сказать, не нынче, не завтра еще
– - Аминь! Воистину! Подай, Господи! На многие лета, -- как бы безотчетно, по привычке все сразу проговорили собеседники.
– - Так, малость пообождем... А то, -- продолжал Лихачев, -- Данилович пущай у отца поспрошает толком: чево надо ждать?
– - поворачивая голову к молодому стольнику Михаилу Даниловичу, сыну врача Даниила Гадена, также призванному на общий совет.
– - Сыну, чай, не потаит, скажет отец правду, когда надо ждать преславной кончины нашево государя и милостивца?.. Посля -- и за дело можно. Вон, сила нас какая...
– - оглядывая все собрание, самодовольно кивнул головой умный боярин.
– - Помимо нас коли што и наладят "хитровцы" с "подорванцами", с Милославскими, -- гляди, мы и разладить сумеем. За ими -- рать-сила стрелецкая, и то не вся. За нами -- воины преславные. Охрана самая ближняя царя. Иноземские отряды, хотя числом и меней московских полков, да один пятерых стоит и по сноровке и по снаряжению. Чево же загодя, ничего не видя -- трусу праздновати... Пождем. Там и увидим, как дело повернется. Наше -- от нас не уйдет.
– - Еще ждать-то! Мало ждали? Надо было давно дело повершить. Пока еще здоров был государь, пока слушал тех людей, кои ему добра радели... А теперь ждать -- недругам в руку играть, -- горячо заговорил молодой князь Василий Голицын.
Как сотник выборной сотни и стоящий в стороне от происков Хитрово, он был тоже приглашен Матвеевым.
– - Слышь, нешто злое мы умышляем: приказал бы царь сыну старшему ради слабости Федора и непрочного здравия -- ноне же объявить и молодшего, Петра-царевича вторым по себе государем-наследником... Для земли же мы все свое дело удумали. Ей на благо. Чево же тянуть и мешкать? Сказать государю. А он уже прикажет...
– - Так, так, князь Василь Василич... Да, слышь, душа твоя прямая... Не знаешь ты всех путей дворских. Мы-то с чистой душой, да на нас -- много черноты нанесено, много налгано. Все -- своим чередом надо. Вон слух уж есть: народ задумали поднять Хитрые да Милославские... Со стрельцами -- и прямо, не кроючись, петли кружат... Скажет царь... А он -- на ложе скорбном. Слово ево поисполнить нам придется. Так, надо ранней все наладить да порасчесть... Я тоже стою за слова, што вон Алексей Тимофеевич сказывал, -- обратясь к Лихачеву, сказал наконец Матвеев, раньше предоставлявший слово гостям.
– - Дело -- земское, великое! Истинно твое слово, княже. Так и спешить не след. С нами Бог. Знаешь. А поспешишь -- ино и людей посмешишь... Пускай наши вороги в зачинщиках будут на плохое... На них -- и Господь встанет.
– - А иное сказать: гостям поздним -- кости глодать, как латиняне пишут... Ну, да коли мое не в лад, я с им и назад... Делайте, как все надумаете...
И пылкий, самолюбивый юный князь Василий стал уже почти безучастно прислушиваться к общим речам.
Стали толковать о женитьбе молодого царевича. Наметить ему сразу невесту никто не решался, чтобы не подать повода к подозрениям в желании пробраться вперед. Но назвали целый ряд подходящих имен. Толковали о том, кому из присутствующих со своими друзьями придется взять на себя бремя некоторых должностей, если удастся свергнуть Хитрых с Милославскими и окончательно лишить их выгодных должностей и почета.