Стрелок из другого мира

Лекс Эл

– И в каких конкретно пределах это работает?
– поинтересовался я.
– Любой маг может чувствовать любого?

– Не совсем.
– Винья покачала головой.
– Сильные маги чувствуют всех, кто слабее их. Слабые не чувствуют тех, кто их сильнее.

– Нелогично.
– пробормотал я.
– Должно быть наоборот.

– Правда?
– усмехнулась Винья.
– Вам виднее, господин оружейник.

Кажется, она устала - ни разу еще не слышал, чтобы она кого-то подкалывала. Винья производила впечатление мягкого и неконфликтного человека, но сейчас у нее явно не осталось сил. Не

удивлюсь, если она сражалась наравне со всеми, а после - была вынуждена еще и меня спасать и вытаскивать с того света. Да тут кто угодно будет с ног валиться от усталости.

Но я пока не могу отпустить ее отдыхать.

– Хорошо, а что такое портальная метка?

Винья подняла руку и пальцем нарисовала в воздуха слабо светящийся витиеватый знак, растаявший через несколько секунд:

– Все, что угодно. Какой-то знак, который хорошо знаком одному конкретному магу. Метки используются в любой магии, они являются своего рода... Шпаргалкой для мага, помогающей в познании. Если хорошо известная магу Формы метка нанесена на какой-то материал, то ему нет нужды тратить время на его познание, чтобы с ним работать - он просто, глядя на метку, воссоздает его в памяти и сразу начинает его менять... Если, конечно, метка совпадает с его пониманием материала, а не нанесена, чтобы его запутать.

– Получается, у каждого мага - свои метки?
– догадался я.

– Рада, что ваши умственные способности не пострадали.
– слабо усмехнулась Винья.
– Да, все именно так.

"Язва" - про себя подумал я. Винья скривилась, но смолчала.

– Ладно, с метками магии Формы мы разобрались. А как помогут метки магу Разума?

– Маг Разума метит обычно хорошо знакомых ему людей. Но это порочная практика, и ее осуждают в наших кругах.

– Надо думать.
– усмехнулся я.
– А маги Пустоты?

– Маги Пустоты не используют метки. Или, по крайней мере, мы достоверно не знаем, как они выглядят и для чего используются.

– А маги Пространства?..

– Используют метки для того, чтобы отмечать места, в которые им надо перенестись.
– вздохнула Винья.
– В хорошо известные места, помеченные метками, можно перенестись моментально. Вещь, помеченная меткой, подчиняется магии Пространства без ошибок и сбоев. И в ряде случаев метка даже позволяет переместить вещь или переместиться самому туда, где ты не был - например, как это произошло сегодня ночью. Маг Пространства не видел конечной точки своими глазами, но ему передали картинку и, сосредоточившись на метке, он добился того, что его ощущение, его восприятие конечной точки, совпало с реальностью. И все сработало.

Перемещаться туда, где ты никогда не был.

А если - туда, где уже был? Если заранее разметить известную территорию метками?

Закидывать диверсионные отряда прямо в тыл противника.

Да что там отряды - сразу бомбу да побольше, сразу в палатку главнокомандующего!

У меня аж дыхание перехватило от таких перспектив.

Винья нахмурилась:

– Простите, не поняла. Можно поподробнее?

– Подождите, с этим мы разберемся попозже. Лучше объясните, что такое произошло в самом конце? Почему человек сначала наложил на себя руки, причем в прямом смысле, а потом и вовсе взорвался?

–

Это называется "Огненная смерть".
– подала голос Фабиола.
– Если маг понимает, что вариантов выжить нет, он применяет к себе огненную смерть. Он трансформирует часть своего тела, а иногда и все тело, в драгонит и усилием мысли взрывает его. В таких огромных количествах драгонит нестабилен и может взорваться от простого щелчка трансмутированных пальцев.

– Стало быть, человек-граната.
– задумчиво пробормотал я, вспоминая старый фильм "Скала".

Любишь песню "Человек-ракета"?

Ненавижу все эти сопли.

Да? Я просто вспомнил, потому что это ты... Человек-ракета.

– И как часто маги прибегают к огненной смерти?

– Очень редко.
– снова ответила Винья.
– Трансмутация собственного тела это очень болезненный процесс, чаще всего маги просто теряли сознание от болевого шока в процессе этого и не могли закончить начатое. В некотором ряде случаев маги трансмутировали слишком малую часть собственного тела и взрыв не убивал их, а, скажем, разрывал на части, обрекая на медленную смерть вместо быстрой вспышки.

Я не понял.

– А почему не превратить в драгонит что-то другое и не взорвать его? Подобрать меч и взорвать его, свою одежду, в конце концов!

– Оружие, одежда это все медленные преобразования, они тоже требует познания, даже если ты воюешь с этим конкретным мечом всю свою жизнь.
– терпеливо объясняла Винья.
– Только если ты этот конкретный меч трансмутировал сотни раз в своей жизни, да нанес на него метку, можно быть уверенным, что в критической ситуации доступ к его структуре будет моментальным. А со своим телом люди живут всю жизнь. Им не нужно его познавать, тело и есть человек. Поэтому доступа к структуре тела - моментальный, на уровне рефлексов, инстинктов. Никаких задержек, никаких ошибок... Никаких шансов вернуть все, как было. Поэтому огненная смерть у аркейнцев считается чем-то... благородным. Погибшие такое смертью возводятся практически в ранг святых.

О, понятно. Плавали, знаем.

Я снова жестом попросил воды, отпил немного, погонял во рту, смачивая ротовую полость и одновременно выигрывая себе несколько секунд на то, чтобы уложить информацию в голове.

– Хорошо, я понял. Но что вообще им тут нужно было? Неужели они не понимали, что идут на верную смерть? Что никто из них отсюда не выйдет живым? Кем вообще надо быть, чтобы атаковать полусотней целый замок! Пусть даже изнутри, пусть даже исподтишка!

– Нужно быть аркейнцами.
– тихо ответила Фабиола.

– Именно так.
– подтвердила Винья.
– Аркейны помешаны на магии, они готовы на любые жертвы, лишь бы добраться до нашего артефакта. Им не страшны никакие потери, для них магия не инструмент - божество. Они готовы убивать во имя него, и самое страшное - готовы ради него гибнуть.

– Ради магии?
– ужаснулся я.
– Ради того, что нельзя ощутить, потрогать и измерить?

– В мире есть много тех, кто поклоняется тому, чего нельзя потрогать, ощутить и измерить.
– возразила Винья.
– И если просто отрицать их мотивацию, считая ее глупой и неразумной, победить их будет намного труднее, чем если попытаться понять.