Стрелок из Салмы
Шрифт:
Липкий шершавый язык её коснулся его лица. Густая слюна капала на него, словно соус, которым искусный шеф-повар сдабривает своё коронное блюдо. Пасть твари широко раскрылась с однозначными намерениями...
– Нет! – закричала Айна в бессилии.
Саир успел лишь заметить, как чёрная тень промелькнула на дороге за её спиной, и тут же раздался оглушительный взрыв.
Сначала стрелок подумал, что у него начались галлюцинации из-за нахождения в желудке монстра. Он смахнул с лица какую-то жижу и стал всматриваться. То, что он посчитал сначала слюной твари оказалось её внутренностями. Пошарив рукой по траве он обнаружил несколько
– Ты жив, Саир? – Айна подбежала к нему и стала стирать рукавом грязь с его щёк, всматриваясь в глаза.
– Кажется, да. Похоже, много чеснока всё-таки вредно для здоровья.
Глава 9
Послеобеденное солнце ласково щебетало в небесах, а монотонное бурчание гнома, развалившегося на телеге, вгоняло Саира в дрёму.
– Ваза фарфоровая, с отломанной ручкой. Значит старинная. Одна штука, - Байлур занимался любимым гномьим делом – переписью чужого имущества. Ничто не могло улучшить его настроение настолько, как учёт только что добытых в бою трофеев. – Статуэтка из тёмного нефрита. Какая-то грудастая, но тощая и волосатая эльфийка в длинном платье. Или фея. Хотя нет - без крыльев, значит не фея. Одна штука.
Гном внимательно осмотрел очередной экспонат и отложил его в сторону. Куча из трофеев, которые он уже успел изучить, была существенно меньше другой. Той, которой только предстояло пройти строгую гномью инспекцию. Настроение у Байлура было на высоте не только из-за любимого занятия, но и от нахождения в телеге в лежачем положении в течение нескольких последних часов. Перемещение в пути без лишней траты калорий вызывало в нём чувство близкое к экзальтации.
– Байлур, а не пора ли тебе немного закатать губу обратно? – спросила Айна, восседавшая верхом на своей красавице лошади по левую сторону от запряжённой телеги. – Договор был прост. Помнишь, надеюсь? Можешь взять себе свои законные вещи. Остальное мы продадим в Эстагарде, а вырученные деньги отдадим бедным сиротам.
Саир, ехавший на Аметисте справа от телеги, заржал и хлопнул себя по колену.
– Котёнок, мне кажется ты сильно недооцениваешь необъятный размах гномьей жадности. Смотри, что сейчас будет.
Байлур недовольно осмотрел Айну с ног до головы и, откашлявшись, прокряхтел.
– Ты не законница с базара, чтобы с тобой договоры заключать. Я сказал – подумаю. А думаю я долго. Пока не надумал, оставим себе. В качестве компенсации за моральный ущерб. – Он улыбнулся, ощупывая руками следующий предмет – О, какая интересная рухлядь. Хрень непонятная, но красивая. Значит берём. Одна штука.
– Специально для тебя перевожу с гномьего на нормальный: бедные сиротки останутся без хлеба и будут перебиваться водой с крапивой, - добавил Саир.
– Хотя, мне интересно - как ты собралась их искать? Если это те бедняжки, что сидят возле Эстагардской лерны, то не стоит оно того. Половина калек там дадут фору в беге лучшим степным скакунам. По рассказам, в прошлом году один из восседавших там «безногих» сумел скрыться по соседним крышам от охраны, распознавшей в нём базарного вора. Когда его всё-таки поймали на следующий день, оказалось, что он так ловко научился складывались ноги и ходить на коленях, что даже его мама была уверена...
– Избавь меня от своих душещипательных историй, пожалуйста. Голова итак уже
– А что случилось с твоей головой? – спросил Саир.
– Если уши давят, то я могу их слегка подкоротить. Или взорвавшееся лесное чудище так тебя взволновало? Пожалуй, кому и стоит вручать моральную компесацию, так это мне. Если бы вы не помогли той твари стащить меня с липы, не видать ей меня как своего вплюснутого пятака.
Айна посмотрел на Саира поверх телеги, на которой Байлур с благоговением в глазах изучал изогнутый кинжал велдирской работы.
– Как думаешь, почему тварь вдруг взорвалась на самом интересном месте? – спросила она.
– Ты вроде сказал, что перед этим у тебя что-то промелькнуло перед глазами?
– Теперь уже не уверен, взаправду ли там что-то мелькнуло или нет. Возможно, просто потемнело перед глазами. Я ведь приготовился уже отойти в мир иной. Причём не сразу, а по частям. Начиная с головной, как наиболее пахнущей чесноком. Даже на секунду представил, как вы с Байлуром поминаете меня под той липой. Роняете робкую слезу, закусывая остатками сушёного мяса. По очереди вспоминаете всё то хорошее, что было между нами за эти три счастливых дня.
– Три счастливых дня?
– почему-то Айне стало по приятному весело от этих его слов. – Ты и вправду считаешь эти безумные дни счастливыми?
– Ну, по правде сказать, они бы стали ещё счастливее, если бы нам удалось узнать с тобой друг друга получше, - Саир задумался с напряжённым выражением на лице.
– Хотел поделиться с тобой по секрету, что одна из картин, промелькнувших перед глазами в период ожидания неминуемой смерти была чрезвычайно аппетитна. Представь себе: луг, заросший цветущими одуванчиками. На лужке ты и я, и больше никого вокруг. Даже Байлур не портит пейзаж своим грузным профилем. Ну и самое главное: в центре луга целая куча помятых одуванов...
– Так, стоп, - закричала Айна.
– Тебя опять заносит на поворотах. Что бы ты там не напредставлял себе – забудь. Скорее гном научится летать как птица, чем я соглашусь на твои тайные фантазии.
– Да! – заорал Байлур что есть мочи, поднимая вверх над головой небольшую блестящую вещицу. Опустив руки, он стал бешено целовать добычу, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении кулоном с обликом любимой гномихи. – Розалинда, я нашёл тебя! Клянусь богами гор, что никогда больше не расстанусь с тобой! Вернись же ближе к моему сердцу!
***
Остановившись на ночлег на придорожной опушке, они стали разжигать костёр и готовить ужин. До границы Эстагардского королевства оставалось совсем немного, впереди на холмах уже виднелись первые деревеньки, но добраться до него засветло они уже не успевали. Они распрягли лошадей из телеги и привязали их к деревьям рядом с Аметистом и Ивилью. Две новые лошади оказались кобылами и тут же стали проявлять к Аметисту повышенный интерес, периодически глубоко вбирая воздух и шумно играя ноздрями. Но Аметист был последователен в остаивании своих жизненных интересов, сосредоточенных исключительно на поглощении пищи.