Стрелок (Темная башня - 1)
Шрифт:
9
Утром Алиса сварила кашу из грубо смолотой овсяной крупы, и стрелок съел ее, не проронив ни слова. Он уплетал овсянку, не думая о женщине и едва ли замечая ее. Он знал, что должен идти. С каждой проведенной им за столом минутой человек в черном оказывался все дальше - вероятно, сейчас он был уже в пустыне. Его стезя неуклонно вела на юг.
– У тебя есть карта?– вдруг спросил стрелок, поднимая на Алису глаза.
– Чего, поселка?– рассмеялась она.– Маловаты мы для карты.
– Нет.
Улыбка Алисы поблекла.
– Там пустыня. Просто пустыня. Я думала, ты немного побудешь в Талле.
– А на юге пустыни что?
– Почем я знаю? Через нее никто не ходит. С тех пор, как я здесь, никто даже и не пытался.– Она вытерла руки о передник, взяла прихватки и опрокинула лохань, в которой грела воду, в раковину. Вода заплескалась, от нее пошел пар.
Стрелок встал.
– Ты куда?– В своем голосе Алиса расслышала визгливую ноту страха и возненавидела себя за это.
– На конюшню. Если кто и знает, так это конюх.– Он положил руки ей на плечи. Ладони были теплыми.– Заодно договорюсь насчет мула. Раз я собираюсь задержаться здесь, нужно, чтоб за ним был уход. До моего отбытия.
Еще не сейчас. Алиса поглядела на него снизу вверх.
– Поосторожней с Кеннерли. Даже если он ничего не знает, так тут же сочинит.
Когда стрелок ушел, она повернулась к раковине, чувствуя, как медленно текут горячие, страстные слезы благодарности.
10
Кеннерли был беззуб, неприятен и страдал от засилья дочерей. Пара девчонок-подростков поглядывала на стрелка из пыльного сумрака сарая. В грязи радостно пускал слюни младенец женского пола. Взрослая дочь светловолосая, чувственная замарашка - с задумчивым любопытством наблюдала за ними, набирая воду из стонущей колонки подле строения.
Конюх встретил стрелка на полпути от улицы ко входу в свое заведение. В его манере держаться ощущались колебания между враждебностью и неким малодушным раболепием, какое встречается у дворняг, живущих при конюшне и слишком часто получающих пинки.
– Заботимся, заботимся о нем, - сообщил он и, не успел стрелок ответить, как Кеннерли накинулся на дочь: - Пошла, Суби! А ну давай прямым ходом в сараюшку, леший тебя возьми!
Суби хмуро поволокла ведро к пристроенной сбоку сарая убогой хибарке.
– Ты говорил о моем муле, - сказал стрелок.
– Да, сэр. Давненько я не видал мулов. Было времечко, их не хватало, и дикими же они росли... но мир сдвинулся с места. Ничего я не видамши, окромя нескольких коровенок, да лошадей, что возят дилижансы, да... Суби, Бог свидетель, выпорю!
– Я не кусаюсь, - любезно сообщил стрелок.
Кеннерли едва заметно раболепно съежился.
– Не в вас дело. Нет, сэр, не в вас.– Он широко ухмыльнулся. Просто она с придурью, такая уж уродилась. Бес в ней сидит. Никакого сладу с девкой.–
Стрелок кивнул и показал на юг:
– Что там?
Кеннерли ухмыльнулся, показав десны и редкие, расположенные попарно зубы.
– Поселенцы. Трава. Пустыня. Что ж еще?– Он мерзко хихикнул и смерил стрелка холодным взглядом.
– Пустыня большая?
– Большая.– Кеннерли старался выглядеть серьезным.– Может, три сотни миль. Может, тысяча. Это я вам, мистер, не скажу. Ничего там нету, кроме бес-травы да еще, может, демонов. Туда ушел тот другой мужик. Который поставил Норти на ноги, когда он занемог.
– Занемог? Я слыхал, он умер.
Ухмылка не сходила с губ Кеннерли.
– Ну, ну. Может, и так. Но мы же взрослые люди, верно?
– Однако в демонов ты веришь.
Кеннерли казался оскорбленным.
– Это ж совсем другое дело.
Стрелок снял шляпу и утер лоб. Воздух пронизывали жаркие лучи солнца, подобного мерно бьющемуся раскаленному сердцу. Кеннерли этого словно бы не замечал. Малышка в жидкой тени конюшни с серьезным видом размазывала грязь по лицу.
– А что за пустыней, не знаешь?
Кеннерли пожал плечами.
– Кто-нибудь, может, и знает. Пятьдесят лет назад, говаривал мой старик, там ходили дилижансы. Его послушать, там горы. Другие толкуют, океан... зеленый океан со всякими чудищами. А кой-кто болтает, что край света. Будто ничего там нету, окромя огней да еще лика Божьего, и рот у него открыт, чтобы поглотить их.
– Бред, - коротко объявил стрелок.
– Ясное дело!– радостно выкрикнул Кеннерли и вновь раболепно съежился, переполняемый ненавистью, страхом и желанием угодить.
– Смотри, чтоб о моем муле не забывали.– Стрелок кинул Кеннерли еще одну монету, и Кеннерли поймал ее на лету.
– Уж будьте уверены. Решили подзадержаться?
– Думаю, можно.
– Элли-то куда как мила, коли хочет, верно?
– Ты что-то сказал?– отстраненно спросил стрелок.
В глазах Кеннерли двумя встающими из-за горизонта лунами внезапно забрезжил ужас.
– Нет, сэр, ни словечка. А коли сказал, так прощенья просим.– Конюх заметил высунувшуюся из окна Суби, проворно развернулся и накинулся на нее: - Вот ужо я тебя вздую, неряха! Богом клянусь! Вот я...
Стрелок зашагал прочь, сознавая, что Кеннерли повернулся и смотрит ему вслед, отдавая себе отчет, что, резко обернувшись, может застать проступившее в лице конюха выражение его подлинных чувств безо всяких примесей. Он махнул на это рукой. Было жарко. Пустыня? Сомнений не вызывали лишь ее размеры. Да и сцена в поселке еще не была сыграна до конца. Еще нет.