Стрелок
Шрифт:
Я развернулся и пошел в сторону южного пролома. Меня никто не окликнул и никто не выстрелил мне в спину. Пожалуй, у меня есть шанс выкрутиться из этой передряги.
К южному пролому можно было бы выйти напрямую через склады, но тогда бы пришлось снимать лыжи. Я двинулся в обход. По дороге сбросил в снег шокер. Всё, теперь я чист – донесение в ПДА я стёр ещё на крыше.
Через десять минут я беспрепятственно вышел к пролому. Но там меня ждал ещё один сюрприз – ещё две цепочки следов, ещё два человека вошло на территорию завода через южный пролом. Господи, это сколько
Я прошел пролом и двинулся вдоль цепочки следов. Если я прав, то где-то различные цепочки следов сойдутся. Неожиданно следы свернули в сторону Дальнего кордона. Как это понимать?
А так и надо понимать – не было никакой облавы! Два человека пришли со стороны Дальнего кордона. Кто они? Конечно же, сталкеры. Долговцы порой бегут с Дальнего кордона, но бегут они не сюда, а в Затон. На станции Янов дезертиров расстреливают.
Черт, сегодня же первое декабря! Ну конечно же, это Матис с Профессором возвращаются на станцию. А я, идиот, испугался.
Ну, положим, насчет идиота – это я погорячился. Действовал по обстоятельствам – перестраховка никогда не бывает лишней. Что ж, надо вернуться, подобрать шокер и нагонять Матиса с Профессором.
Уже через пятнадцать минут я снова был у административного здания и шёл по следам. Следы свернули в слесарный цех. Что, собственно, Матису с Профессором там понадобилось? Пахнуло дымком. Может они решили передохнуть, погреться у костра?
Я вошел в ворота цеха и замер. Костёр был, но у костра сидело трое – два наемника, если судить по экипировке, и спиной ко мне долговец. Поведение этой троицы мне не понравилось – они меня, вроде как, не замечали, хотя должны были слышать шарканье и стук моих лыж по бетонному полу цеха. Подумал: «Надо высвободить руки из верёвочных лямок лыжных палок, иначе пистолеты, в случае чего, мне не выхватить». Карлушка за моей спиной предупреждающе каркнул, но предпринять ничего я не успел – почувствовал на шее чуть ниже правого уха холод металла. Медленно повернул голову. Ещё один долговец держал у моей шеи дуло автомата.
Перевёл взгляд на троицу, теперь они смотрели на меня. Сердце моё сжала тоска, смертельная тоска. В долговце я узнал Шотландца. Что он здесь делает, он же должен быть на Дальнем кордоне? И что это за странные посиделки в компании наёмников? Вопросов было много, ясно было только одно – это следы Шотландца с напарником я принял за следы Матиса с Профессором.
Шотландец поднялся и, нарочито кривляясь, подошел ко мне. Глаза его злорадно блестели.
– Какие люди, и без охраны! – сказал Шотландец с издёвкой, вынимая тесак из ножен разгрузки.
– Тебя ещё не убили, скот? Ну до чего же дерьмо живуче! – я сплюнул под ноги Шотландцу.
– Ба, да он не один, он с другом, мутантом, – сказал Шотландец, обойдя меня слева и проведя лезвием ножа по прутьям клетки.
– Скот-т – дер-р-рьмо! – высказался Карлуша.
Я невольно расхохотался. Ну до чего же сообразительная птица – уловила самую суть. Бедный Карлуша – это высказывание будет стоить ему жизни.
Я надеялся, что Шотландец убьёт нас быстро, но он выдернул у
10. Затон (Меченый)
Район Затона считался нейтральной территорией. То есть, территорией, контролируемой вольными сталкерами. На самом же деле никакого контроля не было – в Затоне царила анархия. Кроме вольных сталкеров в Затоне обретались и дезертиры изо всех воюющих группировок, и наёмники, и полубандитские формирования и кланы. Впрочем, весь этот сброд, в случае попытки захвата Затона группировками зоны, сплачивался с вольными сталкерами и давал решительный отпор группировкам.
Каждым кораблем, а только больших в Затоне было около десятка, владел какой-нибудь клан, со своими правилами и уставом. На некоторые корабли доступ был разрешен только членам клана. Складовск был исключением – там принимали всех.
Сухогрузом Складовск владел сталкер по кличке Борода. Он собрал неплохую команду, у него были и оружейник и электронщик. Они могли починить и модифицировать любой ствол, перепаять или перепрошить любую электронную начинку ПДА, детекторов аномалий, приборов ночного видения и прочей электроники. Был у Бороды даже собственный медик.
Конечно, Борода принимал всех не бескорыстно – за приют надо было платить услугами или артефактами. Но у Бороды был свой прямой канал сбыта, а цены на артефакты у него были самые высокие в Зоне. Кроме того, зимой на Складовске было комфортнее всего – светло и тепло. На Складовске, в отличие от других кораблей Затона, было дармовое электричество – к сухогрузу по дну Затона от портовых сооружений был проложен кабель. К чему он там присоединялся – неизвестно, а Борода решительно пресекал все попытки левых подключений к кабелю.
У Ноя я пробыл два дня – больше не выдержал, Ной своими проповедями мне весь мозг высушил. Но время у Ноя я потратил не зря – разузнал обстановку в зоне. В частности, что в Затоне крутится «вольный сталкер» Грач, а, как я теперь знаю из бумаг Гурона, он из Странников. Значит, Странники продолжают искать Стрелка, то есть меня.
Вот и Складовск. Поздоровавшись с охранником, я вошел в сухогруз и сразу двинулся в кают-компанию. Просторная «кают-компания» располагалась в одном из трюмов сухогруза. Борода был за барной стойкой. Четвёрку американцев я заметил сразу. Одеты они, как вольные сталкеры, и даже оружие «наше», Калашниковы и Макаровы, – похоже, хотели замаскироваться. Но, видать, они совсем там в своей Америке охренели! Я не националист, но негр в сталкерском прикиде в нашей Зоне – это перебор!
В противоположном углу кают-компании сидел Грач. Я познакомился с ним лично уже в облике Меченого, а узнал, что он из Странников только месяц назад. Я кивнул ему, стараясь изобразить радушие. Грач кивнул мне в ответ.
В кают-компании особняком сидели ещё два сталкера, но я с ними не был знаком, поэтому я проследовал к барной стойке. Борода, узнав меня, вышел из-за стойки чтобы пожать мне руку. Бородатая его харя расплылась в довольной улыбке.
– Меченый, не чаял тебя увидеть в зиму, – сказал Борода.