Стрелок
Шрифт:
Что за документы, объяснять им, разумеется, не стали. Просто сказали, что дело важное, в их собственной истории эти бумаги оказались утрачены, вот и решили позаимствовать в параллельном мире, благо они абсолютно идентичны. Ну а то, что все это старо, ничего не значит – есть сведения, которые не протухнут никогда, и всегда найдутся люди, совсем непростые люди, которых с их помощью можно хорошенько подержать за горло или другие чувствительные места. Так что задача проста – взять и принести, а внутрь лезть не надо. Как всегда, меньше знаешь – крепче спишь.
Однако простота эта оказалась обманчивой. Такие документы никогда не лежат просто так, их охраняют, и довольно тщательно, в том числе при перевозке. В данном случае этот ящик везут в пассажирском вагоне под
Александр, кстати, удивился, почему столь ценный груз не вывозили самолетом, но все оказалось проще. Самолеты были тогда не столь уж и надежны, а шанс нарваться днем в прифронтовой полосе на русский истребитель даже в сорок втором очень даже реален. До ночного спецрейса, как тогда считали, эти документы не доросли. Так что поезд, пусть и с учетом короткого прогона через партизанский край, выглядел предпочтительнее. Ню-ню, блажен, кто верует.
От предложения Александра решить проблему радикально всех первоначально перекосило. Как это, пустить под откос санитарный поезд? Переждав ожидаемые эмоции, Александр предложил господам чистоплюям поискать другое решение, приемлемое с точки зрения этики, а заодно с точки зрения сохранения их с Павлом драгоценных жизней. Напомнил до кучи, что немцы всю войну не гнушались устраивать штурмовку и санитарных поездов, и эшелонов с беженцами. Добавил, что уничтожение квалифицированной живой силы, вроде утопления моряков или расстрела прямо в воздухе спрыгнувших с парашютом летчиков, не говоря уж про танкистов, по которым лупили из всего подряд, именно в ту войну стало нормой для всех воюющих сторон. А потому, с его точки зрения, устроить небольшую диверсию, а после нее спокойно обыскать обломки на месте крушения, изъять ящик и смыться выглядит оптимальным решением проблемы. Учитывая же, что к санитарному поезду прицеплены вагоны совсем иного назначения, санитарным его считать нельзя. Раз так, нечего и мозги любить, не санитарный – значит, совесть чиста.
В общем, после затянувшихся далеко за полночь дебатов предложение главного циника маленького коллектива было принято. Вполне предсказуемо, именно ему в конечном итоге воевать и подставлять свою шкуру под пули. Он и спрашивать никого не будет, сделает, как считает нужным, и поди проверь. Павел его поддержит – тоже нахватался цинизма сверх меры. Потому начальникам пришлось действовать по принципу «Не можешь остановить – возглавь». Хе-хе, да куда вы денетесь, когда разденетесь.
Остаток времени потратили на спешное обучение минно-взрывному делу. Полковник лично провел инструктаж, благо кое-какую подготовку имел, используя в качестве полигона те самые рельсы, на которые еще недавно принимали эшелон с колчаковским золотом. Нельзя сказать, что Александр научился всему или многому, тем более в совершенстве, но на один раз должно хватить. Тем более кое-какой навык уже имелся (правда, не по минированию рельсов, а по подрыву «мерседесов»), а освоить надо было всего один вариант подрыва. Словом, полковник кивнул. Через сутки с небольшим напарники уже шли по лесу, навьюченные оружием так, что революционные матросы с их знаменитыми пулеметными лентами крест-накрест выглядели бы рядом с ними жалкими лохами.
Идти было куда тяжелее, чем в прошлый раз. Лето только начиналось, снег сошел относительно недавно, и не успевшая просохнуть как следует почва ощутимо чавкала под ногами. Солнце при этом было скорее противником, чем союзником, – влажные испарения создавали, мягко говоря, некомфортные условия, жара и духота действовали на нервы и быстро отнимали силы. Был, правда, какой-никакой запас времени, иначе бы не успели.
Ночевали в лесу, найдя более-менее сухое место и вырубившись
Увы, злость придала сил только в начале пути. Уже через полчаса монотонное чавканье по болоту начало вгонять в тоску, комары слетались на потные тела, как воронье на падаль, и абсолютно не обращали внимания на репелленты. Товарищи матерно ругались, но шли, опасаясь даже думать о том, что придется еще ползти обратно. Уставшим, с тяжелым ящиком на плечах, вдобавок, может статься, преследуемым разъяренными немцами. Впрочем, они еще на базе обговорили, что для обратного пути реквизируют какой-нибудь транспорт – там уже можно будет не беспокоиться о привлечении внимания, а хорошая карта, на которой указаны все имеющиеся здесь дороги, имелась. Но если не получится… Нет, об этом лучше даже не думать.
До места добрались уже к вечеру. Просто вышли из лесу, и вот она, железка. Поезд будет утром, время есть, хотя и немного, и поэтому напарники разделились. Павел остался в лесу, отойдя подальше от дороги, чтобы попытаться из имеющихся в наличии запасов соорудить подобие приличной еды, пока они шли по лесу, питались всухомятку, экономя время, но сейчас надо было поесть нормально. Александр отправился минировать пути, работа с устройствами, предназначенными для лишения жизни, – привычное для него дело.
Подходящее место нашлось быстро – небольшой спуск, плавный поворот… На таком машинисты вряд ли даже тормозят. Но если из этой идиллии убрать один рельс, поезд загремит аж до самого леса. И плевать, что вокруг вырублены деревья, все равно долетит, не притормаживая, прокладывая новую просеку. Осины, конечно, не скала, но вряд ли пассажиры почувствуют разницу. Именно на этом повороте Александр заложил мину с радиовзрывателем, в точности как учили.
Когда он пришел к месту, где расположился Павел, уже практически стемнело. Напарника обнаружить удалось с трудом, тот развел костер, но додумался предварительно выкопать яму, и теперь со стороны огонь был практически незаметен. То, что приготовить Павлу что-то все же удалось, он понял, учуяв дразнящий ноздри запах, и сердце его возрадовалось. «Доширак» – гадость жуткая, но после целого дня на ногах и эта лапша пойдет за деликатес. А то, что аспирант бессовестно дрых, Александра порядком разозлило. В конце концов, тут рядом железка, а на дворе не сорок первый год, когда фриц непуганый. Сейчас немцы и какую-нибудь антипартизанскую группу поблизости держать могут, возьмут тепленьким, тогда можно кому угодно жаловаться на несправедливость этого мира. Только вот первым кандидатом на прием жалоб будет апостол Петр.
Впрочем, будить напарника стрелок-минер и ликвидатор-многостаночник не стал. Смысл? Пускай хоть немного отдохнет, раз уж разохотился. Вообще Александр заметил, что его напарник – сильный, накачанный, тренированный – слабоват в рывке. Но по части выносливости куда более легкий и худощавый Александр даст ему хорошую фору. Вот и сейчас Павел вырубился, а он устал, конечно, но до полного физического истощения еще не дотянул. Так что первую половину ночи Александр честно отдежурил и растолкал напарника уже под утро. Сунул ему в руки миску лапши, кружку с крепким кофе и завалился поспать хотя бы пару часиков.
Утром он был снова невыспавшийся и злой, кажется, такое состояние скоро станет привычным. Бодрость духа немного восстановилась после умывания, совмещенного, раз уж подвернулась оказия, с купанием – рядом, по дну оврага, тек ручеек, и в одном месте образовалось нечто вроде запруды, которая вполне сошла за купальню. Скопившаяся там вода оказалась пронзительно-холодной, и Александр, не подумавши прыгнувший в нее, еле удержался от совершенно несолидного визга – тело будто обожгло – и вылетел на берег куда ловчее пингвина.