Стреляй вверх – не промахнешься
Шрифт:
Через несколько секунд он остался в одних трусах.
– Тоже снимай, – распорядился чеченец.
– Нет, ты точно извращенец! – попробовал пошутить Артем, но на шутку никто не отреагировал. Чеченцы молча ждали.
Тяжело вздохнув, наемник снял и трусы, оставшись в том, в чем мать родила.
– А это что? – Внимание старшего привлекла свежая повязка на правой голени пленника. – Сними бинт.
Присев, Рождественский начал разматывать повязку. Бинт пропитался кровью и успел присохнуть, поэтому Артем особо не спешил. Чеченцы его тоже не торопили – время у них
– Откуда это? – спросил старший.
– А ты не знаешь, откуда такие вещи берутся? – снизу вверх посмотрел на него Артем.
– Ладно, – решил старший. И повернулся к напарнику: – Ваха, дай ему шмотки. И посмотри там бинт в бардачке.
Тот, кого назвали Вахой, метнулся к машине. Через несколько секунд вернулся назад. На землю перед Артемом упали брюки и какая-то кофта. Обуви ему не предложили. Ну да это и понятно. Какой бы ты ни был крутой-раскрутой спецназовец, на голых пятках далеко не ускачешь. Поверх одежды упала новенькая упаковка бинта.
Разумеется, наемник в первую очередь взялся за бинт.
– Сам шил? – неожиданно спросил младший, Ваха, который все время до этого молчал. Артем поднял голову. Боевик смотрел на рану.
– А кто еще? – ответил Рождественский, продолжая бинтовать ногу. – Ваш старший знает – я вне закона. И медицинского полиса у меня нет.
– Красс-савчик! – В голосе боевика было слышно нешуточное уважение. Понимающий товарищ…
– Давай быстрее! – поторопил Артема старший, одновременно укоризненно взглянув в сторону помощника. Не следует очеловечивать врага.
Младший выдержал взгляд старшего товарища. Впрочем, Артем не надеялся вызвать какой-то разлад между своими конвоирами. Такое только в кино бывает. А на самом деле этот же младший через минуту спокойно воткнет нож в горло «красавчика» Рождественского. И ни совесть его мучить не будет, ни жалость. Он для них – навсегда чужой. Не человек даже – так, непонятно кто. Хотя отдать, пусть и на словах, дань настоящему мужеству эти люди способны.
– Пошли, – распорядился старший после того, как Артем оделся, и направился к недостроенному дому. Одежда и обувь, в которых приехал Рождественский, остались на месте. Поверх трусов лежал скомканный окровавленный бинт…
А вот сейчас начиналась самая, если можно так сказать, скользкая часть операции. Чеченцы могли – а если руководствоваться соображениями Артема, то должны были, – не тащить врага в свою резиденцию, а тихо грохнуть где-нибудь в хитросплетении недостроенных коридоров. Безопаснее так. И конечная цель всей акции достигнута в минимально короткие сроки и с минимальными потерями.
Тогда все задумки команды наемников пойдут прахом. Но весь расчет строился не на молодых и борзых чеченцев. На старика рассчитывал Артем. На того, с кем уже не один раз встречался. Ему нужно взять реванш. Заглянуть в глаза врага перед тем, как тот умрет. Выпить из этих глаз последние капли жизни. Иначе он сам жить не сможет. Иначе не будет победа полной и окончательной, несмотря ни на что.
Так что
Правда, одежка, надо признать, так себе. Широкие, размера на два больше, штаны. Разумеется, без пуговиц и без молний. Соответственно и ремешка, даже самого паршивого, нет. Приходится руками держать, чтобы не упали. Кофта же, наоборот, узкая, тесная, размера на два меньше. Вон как плечи тянет. Артем осторожно повел плечами. Ни фига. Нормально. Когда нужно будет, он эту кофту одним движением…
В коридоре, где были только кирпичные грязные стены, а вместо потолка – небо, столкнулись с другой парой. Точнее, с тройкой. Третий был по виду явный русак и даже чем-то похож на Рождественского.
Ведущие встречных групп обменялись автомобильными ключами и разошлись. Тоже, в общем-то, не находка. Эти трое со своим русаком сейчас будут изображать ту группу, что следовала из аэропорта, наматывать на колеса круги по городским улицам. А Артема в это время вывезут с другой стороны на другой машине.
Так, собственно, и получилось. На другой стороне дома их ждала старенькая «шоха» ядовито-желтого цвета. Машина неброская, внимания гайцов привлекать не будет. Что возьмешь с владельца такой вот старушки?
«Все учли, суки!» – подумал Артем. Без злобы подумал, отдавая должное профессионализму подготовки и проведения акции.
Старший подошел к машине, открыл переднюю правую дверь, залез в бардачок и вытащил оттуда наручники. Развернулся к Артему.
– Руки давай.
Спорить было глупо, и Рождественский протянул вперед сложенные в замок руки.
– Сзади давай. – Чеченец жестом показал поворот.
И опять Артем подчинился. Конечно, так намного сложнее. Но наручники стандартные, полицейские, почти родные, не «самозатяг» какой-нибудь импортный. Значит, есть простор для маневра. А скованный, не скованный… Ему сейчас важно попасть в то место, где «чичи» спрятали Лизу. Потом уже можно будет посмотреть, кто кого.
Вороненые браслеты сомкнулись на запястьях, неприятно холодя кожу. Почему-то вдруг вспомнился арест, красногорская тюрьма, первое знакомство с «коридорной» по прозвищу Балерина… Как же давно это было!
– Поехали! – Чеченец легонечко хлопнул Артема по плечу.
Места в «шохе» заняли так же, как до этого в двенадцатой. То есть Артем сзади, а его конвоиры – на передних сиденьях. И опять подчеркнуто не обращают внимания на своего пассажира…
На этот раз кренделей не выписывали – «шоха»-старушка, оказавшаяся довольно резвой, быстро рванула от центра в сторону окраины, к запутанным массивам частного сектора. И опять Артем не смотрел по сторонам. Зачем? В одиночку он не выберется – это понятно изначально. А если ребята все же сумеют прийти на помощь, то и дорогу назад они все вместе как-нибудь найдут.