Стреляющий компромат
Шрифт:
Второй звонок — Николаеву…
Утром парочка беззаботно выпорхнула из гнездышка и чуть ли не под руку поспешила в центр города. Людмила напросилась проводить «мужа» — уже мужа! — если не до места его службы, то хотя бы до ближашего угла.
Димка нехотя согласился.
Используя отсутствие постояльцев один из опытных — не чета бездарному топтуну! — сотрудников полуоткровенно побеседовал с дедом. Так, мол, и так, твои жильцы — под наблюдением ФСБ, ты обязан выполнить гражданский долг, следить за ними, а когда будет получен ордер на арест — впустить оперативников
В молодости дед отсидел пятнадцать лет по страшному обвинению в антиправительственной пропаганде. На всю оставшуюся жизнь запомнил грозные слова: НКВД, КГБ. И не верил в открытую свободу и права человека. Новое название госбезопасности — ФСБ — не поколебали это недоверие.
Поэтому он покорно склонил плешивую голову и перекрестился на икону. Сделает, все выполнит, только пусть дадут начальники умереть спокойно в своей хате, а не на нарах.
Созданы, казалось, все условия, исключающие сопротивление и шумиху, способную обеспокоить владельцев соседних участков. Но Паршин не торопился. Обычно он получал от своего шефа и другого, негласного «хозяина», разнокалиберные приказы, как правило, противоречащие друг другу. На этот раз — один и тот же: следить, но не трогать. До особого распоряжения.
Самые опытные сотрудники незаметно блокировали хату, сопровождали Димку на службу и со службы, следили за Новожиловой.
Ожидали приказа на арест…
39
Обстановка на наблюдательном пункте — деловая, как обычно выражаются в армейских кругах, максимально приближенная к «боевой». Возле стола, придвинутому к окошку, сидит Николаев, решивший лично возглавить операцию. Рядом стоят майор Паршин и подполковник из уголовного розыска.
Возле дверей застыли, опасливо косясь друг на друга, телохранители Николаева, охранник подполковника и сотрудник госбезопасности. Все четверо куплены и не раз проверены. Кровью.
Первым доложил подполковник.
— Чудин сошел с поезда в Тихорецке. Навестил Сергеева, видимо, узнал адрес преступницы. Сейчас задержан в административном порядке по подозрению в перевозке наркотиков. Освободят по моему приказу… Все.
— Спасибо, — вежливо кивнул Николаев. — Ваша очередь, Серафим Федотович.
Паршин аккуратно вытер белоснежным платком губы.
— Помощник советника Президента Молвин сейчас находится в гостинице. Предупрежден — выезд на Речную состоится только после разрешения. В целях безопасности самого Молвина. Его охраняют три наших сотрудника. Правильно?
Представитель госбезопасности подтвердил: все правильно.
— Где старики?
— Деду порекомендовали провести вместе с женой эту ночь на рыбалке. У него на левом берегу — шалашик, в нем они и находятся.
— Не испортят обедню?
— Не должны. Вместе с ними «рыбачит» наш сотрудник…
— Соседи?
— Удалены. Под разными благовидными предлогами…
Кажется, закрученная Николаевым хитроумная комбинация подходит к завершению. Через каких-нибудь полчаса в дедовой хате останутся четыре трупа, убедившись
Билет на утреннрй самолет — в кармане.
— Пора запускать, — вздохнул он, поднимаясь со стула. — Первым войдет в хату Чудин, через пять минут — Молвин… Стрелки подготовлены?
— Ожидают приказа…
Эта ночь для Димки полна неожиданностей. Прежде всего, Людмила призналась: кажется, ожидает ребенка. Никаких фактов — говорить о них слишком рано — женское предчувствие.
Вторая неожиданность — подполковник предложил сыщику поехать на стажировку в Красноярск. На два месяца. Значит, появилась реальная возможность перевезти в более безопасное место.
Димка позавчера все же засек топтунов. Знающих, опытных. Двое парней его возраста, один пенсионер и несколько, казалось бы, невинных девчат. Сменяя друг друга, они пасли сыщика.
Топтуны незнакомые, прав был Самохвалов — Димкой зиинтересовалась госбезопасность. Командировка в Сибирь может решить и эту возникшую проблему.
Уснули Димка и Людка поздно. Женщина положила голову на мускулистую мужскую грудь, обхватила руками. Будто боится — сбежит.
Они не знали, что Чудин, получив у Николая мещочек с дискетами — естественно, пустыми — торопится в хату на Речной улице. Его подгоняет не любовь — желание похвастать перед девушкой своими успехами, еще раз пофантазировать по поводу получения огромных денег и будущей безбедной жизни на берегах Амура.
Утомленных любовников разбудила разбудила загоревшаяся под потолком лампочка.
На пороге застыл, не веря своим глазам, Валерка.
— Ты?… Людка…
Изменница спрыгнула с кровати, набросила на обнаженное тело димкину рубашку. Сам Димка никак не мог проснуться, тер глаза, отчаянно зевал.
По всем законам «жанра» Чудин должен выхватить пистолет и расстрелять неверную девицу и предателя. Но, во первых, оружия у него не было, во вторых, вряд ли компьюторщик решился бы стрелять в человека.
— Прости, Валерик, но я люблю Диму…
— А меня? — послышался от дверей дрожащий от негодования голос Егора Артемовича. — А как же быть со мной, грязная потаскуха? Я сейчас тебя пополам…
Договорить Молвин не успел — сразу из двух окон грянули автоматные очереди.
В горницу вошли двое — Николаев и Паршин. Босс рещил лично убедиться в успехе операции. Стараясь не наследить, не наступить на кровавые пятна на полу, он осмотрел трупы девицы, сыщика и Чудина, наклонился над телом двоюродного брата.
Распрямиться не успел — выполняя приказ Шютцера, Паршин выстрелил ему в голову.
Подполковник из угрозыска в свою очередь разрядил пистолет в спину офицера госбезопасности, который тоже слишком много знал…
Появился фотограф — снял убитых, лужи крови, перевернутую мебель. В кадры, конечно, не попали боевики Николаева, сыщики и оперативники — засвечиваться им даже с помощью родного фотографа слишком опасно.
На следующий день по всем направлениям отправлены донесения, от которых так и пышет горделивостью, ожиданием несомненных премий и наград.