Стрингер. Летописец отчуждения
Шрифт:
Что- то жалостно запищало, оглашая своды.
– Знал, что пригодится, - пробасил, нервно гогоча, Саян, стараясь перекричать звон в ушах, - Для ночной пальбы припрятал…
– Что там?
– не выдержал стрингер.
– Щас позырим, - ринулся «монолитовец», подхватывая фонарик.
В пропитавшем гумус кровавом месиве метался уродливый карлик. Неестественно большая голова, короткие ручонки и кривые, сучащие в воздухе, ножки.
– Бюрер, - ткнул в него стволом Саян, - Маленький. Малышок. Тебе сувенир от него отрезать?
– А если рядом мамы и папы?
– глупо спросил
Этого втихую боялись все. В коллекторе могла поселиться какая угодно мразота. Именно поэтому Саян постоянно медлил, внимательно проверяя каждый шаг.
– Знаешь что, - понесло бригадира, - Щас запущу тебя вперед и будешь сам с ними терки тереть. Был бы покрупнее, пару ребер железякой точно сломал. Так что лучше заткнись и не кличь беду. Монолитом прошу.
Смертину было очень любопытно. В сердцах он даже расстроился, что неисправна подсветка. Без нее в таком полумраке камера зацепит только луч фонаря, да дергающуюся в нем бесфоменную серую кучу. Он хотел протиснуться вперед, но бугай перегородил весь проход.
Старший наступил на тельце и всадил нож в короткую шею. Тварь затихла.
– Пошли что-ли?
– Вон лестница - показал, отскобливший от грязи маску, Рябой.
– Мы здесь так нашумели, что лучше свалить по добру, пока шанс есть.
– Полезли, - решился Саян.
Он закинул винтовку на плечо и начал карабкаться наверх. Осторожно приподнял люк. Плавно, будто боялся, что в этот самый момент неизвестный стрелок всадит в узкую щелочку заряд картечи:
– Вроде чисто.
– Чего там?
– спросил лысый.
– Дома, - зло и лаконично ответил Саян.
Он плавно вылез на поверхность и по-пластунски пополз к ближайшим кустам, густо облепившим первый этаж белой высотки. Тихонечко свистнул, перехватив M-16.
Шире русской души может быть только русская жопа. Рябой пролез, а вот лысый застрял. Смертин, как идиот, мялся один в коллекторе, наблюдая за Жориными потугами. То ли фляжка у него зацепилась, то ли рюкзак. В темноте толком не различишь. Алексею показалось, что впереди по грязи зачмокали маленькие ступни. Что они приближаются и вот-вот выпрыгнут из тьмы. Повалят его, вцепятся мелкими зубками в шею, щеки, выцарапают глаза. А лысый все мялся. Когда стало совсем жутко, сверху ударил свет.
Давай, - появилась из-за края улыбающаяся рожа бугая.
Стрингер тяжело выкарабкался на поверхность и сразу же пополз на четвереньках в укрытие. Перевел дыхание, раздвинул ветви и обалдел.
Туман рассеивался, оставляя на комбинезоне и кустах крупные капли влаги. Деревья тихонечко плакали.
А впереди раскинулся город. Ужасающе прекрасный в своем молчании. Смертин мысленно прокрутил пленку назад. На улицах появились машины, сновали люди, по зеленым аллеям гуляла молодежь. Строгие мамашки катили коляски, верещала детвора, играя в «чижа». Город жил, как и тысячи других. Он дышал энергетикой жителей, подмигивал светофорами. Он был полон голосов.
Белая вспышка и все исчезло. Посерело. Осунулось. Умолкло.
Умерло.
И застыло на века в ожидании. Город тихонечко плакал, понимая, что назад ничего уже не вернуть. Но он все равно ждал.
Это мог быть любой другой город.
Припять заросла и была похожа на индийский храм посреди неожиданно иссохших джунглей. Некоторые деревья устроились на балконах или даже крышах в основном преобладавших панельных одноподъездных девятиэтажек. До выброса, растительности, скорее всего, здесь было много больше. Теперь флора под действием Зоны неузнаваемо изменялась. Некоторые деревья скрючивались и оставались совсем без листвы, другие тянулись в разные стороны, как уроды-баобабы, третьи стремились ползти по земле и стенам домов. Цветовой спектр листвы разнился от совсем белесого до оранжевого и ярко-красного. Нетронутыми остались только ели. Казалось, что у них была особая защита от Зоны. Всполохи жизни. Яркие зеленые пятна посреди желто-серого уныния.
– Куда?
– вертел головой лысый.
– Не торопись, - ударил в сердцах по колену Саян, - Гребаная площадь. Как же я сюда не хотел попасть… Широко. Слишком широко.
Дома здесь и вправду располагались вольготно. Параллельно ДК на юг убегал длинный проспект. Край него красовались две здоровенные шестнадцатиэтажки с гербами на крышах. Насколько Смертин разбирался в советской геральдике один - Союза, а второй - УССР.
– Хай буде атом робiтником, а не солдатом, - вслух зачитал Жора слоган с высотки и беззвучно рассмеялся. Первая «а» висела вверх ногами.
– ЧАЭС там, - кивнул Рябой за «свечки», не обращая на него внимания.
– Ага. Надо только пересечь площадь и фигачить прямо по дороге, - сострил Саян, сморщиваясь.
– Можно через дорогу добежать до горисполкома, потом залезть в «Энергетик», ну а дальше парк с «чертовым колесом», - предложил Рябой, - А где мы с остальными встречаемся?
– Да это не проблема. Из города надо выбираться, - кумекал бригадир, - Не хочу лезть через аттракционы, там всегда полно аномалий. И колесо это…
Наблюдая, как мысль точит мозг «монолитовца», Смертин невольно подумал, что чокнутый Полковник ошибался насчет своих бойцов. Они вовсе не казались психами. По крайней мере, на первый взгляд.
– Наснимался?
– толкнул застывшего с камерой стрингера бригадир, - Рвать когти надо.
Идти прогулочным шагом не вышло. Уши уловили слабый, едва различимый гул бронетехники.
– Щас площадь будут занимать, - взвыл лысый, - Чо делать будем?
– Бежать!
– коротко бросил Саян и помчался с места вперед, растрясая во все стороны росу.