Стриптиз перед смертью
Шрифт:
– Нет… – прошептала она. – Не надо…
– Я все же принесу.
– Не стоит… – Она, видимо, сделала усилие над собой, села прямее, провела рукой по лицу. Вздохнула.
– Вы очень дружили?
– Да… Еще с института, – вяло ответила она. – Вместе вели аэробику. Что-то язык путается.
– Вы давно не виделись со своей подругой?
– Больше года.
– Она сама предложила вам поселиться у нее?
– Не совсем. Я позвонила ей, когда поняла, что надо ехать в Москву. Я больше не знала никого, у кого можно остановиться. Она сразу пригласила меня к себе. Так что
– Почему же вы сразу не поехали сюда? К родственнику, у которого вам теперь удобнее, чем там?
– Не издевайтесь надо мною… – выдавила Лена. – Я предпочла Инну, потому что она… Ну, мы дружили. А Мухамеда я боялась обременять. Кроме того, он мужчина.
– И весьма красивый?
– Не надо, я вас прошу.
– Только не ищите в моих словах то, чего там нет, – улыбнулся следователь. – Я просто спросил ваше мнение. Ведь вы, наверное, и этот факт учли?
– Учла. Но не потому, что боялась не устоять против его чар. – Она уже говорила резче, совсем пришла в себя. – Просто думала, что помешаю каким-то его амурным планам. Думала, может, у него живет какая-нибудь женщина. Что тут странного? Он не женат. Действительно хорош собой. Вполне мог иметь любовницу или невесту.
– Вы приехали к Инне. Как она вас приняла?
– Замечательно.
– Не показалось вам, что она чем-то встревожена, озабочена, что вы явились некстати, помешали каким-то ее планам?
– Ничего похожего.
– Вы переехали к Мухамеду потому, что не хотели материально стеснять подругу. Вы просили у нее в долг?
– Нет. Она сама предлагала деньги, я рассказала про долг. Но я же и просила ее не искать денег и предупредила, что ничего не возьму. Она мне подарила какие-то свои вещи. Все у меня, могу отдать ее матери…
– Значит, она хотела дать вам денег? Деньги у нее были?
– Напротив, не было.
– Но при ее работе…
– Она сказала мне, что зарабатывает очень много, – перебила его Лена. – Около тысячи семисот долларов в месяц. Но при этом денег у нее не было. Она все тратила на себя и на дочь, платила за квартиру, держала няньку.
– Это не казалось вам странным?
– Что? То, что денег у нее не было? Нет. Она была беспечна в этом отношении. Что такое нищета, никогда не знала.
– А вы знали?
– Ну, почти.
– Припомните, пожалуйста, не рассказывала ли вам Инна о каких-либо подозрительных знакомых, вообще о знакомых?
– Нет.
– Вы так четко и уверенно отвечаете «нет»? Встречаются две девушки и даже не делятся сердечными тайнами?
– У меня не было никаких сердечных тайн. А у нее при такой работе тоже.
– Как же так?
– Клуб был для нее… – Лена поморщилась. – Ну, скажем, компромиссом между хорошим заработком и больной гордостью. Она никогда не завела бы там роман. Я была в этом клубе и могу вас уверить, никакой романтики там и в помине нет.
– Хорошо. Значит, вы утверждаете, что в клубе она ни с кем не знакомилась?
– Не могу утверждать, но вроде да.
– Не рассказывала, что кто-то к ней пристает, делает предложения, угрожает?
– Об угрозах ничего не слышала, а о прочем – сколько угодно.
– Но она не принимала
Лена кусала губы, потом нерешительно сказала:
– Не знаю, что вы подумаете обо мне… Мы ведь немного поссорились в тот вечер, когда я ушла… Сейчас расскажу. Я так нуждалась в деньгах, но не просила ее… А она пошла вроде бы как попросить для меня денег у одного человека, с которым познакомилась в клубе. Вернулась к вечеру оскорбленная, несчастная – он не дал ей денег, потребовал, чтобы она отдалась. Она на это не пошла. Но я не просила ее о таком шаге! И вот я высказала ей, что она напрасно унизилась, я этих денег не взяла бы, она накричала на меня, требовала, чтобы я призналась, что считаю ее проституткой… Она была так порывиста во всех своих чувствах и шла до предела, если хотела кому-то помочь… Вот и все. Я испугалась, как бы она не сделала какую-нибудь глупость вроде этой, ну, с богатым спонсором, и решила скорее уехать от нее. Мы расстались и больше не виделись. Я звонила ей, но никто не подходил к телефону.
– Об этом спонсоре она вам что-то рассказала?
– Только то, что он казался ей порядочным человеком, а оказался дрянью.
– Имени не назвала?
– Нет.
– Они всерьез поругались с этим человеком?
– Я думаю, что Инна ему высказала все, что подумала о нем. Не в ее привычках держать камень за пазухой. Сразу скажет все в лицо.
– Он мог затаить злобу на нее? Как сильно она могла его оскорбить?
– Язык у нее был острый.
– О его работе ничего не упоминала? Кто он? Директор банка? Коммерсант? Иностранец?
– Ничего не сказала. Поливала проклятиями. Потом мы стали ссориться и о нем не было ни слова.
Лена замолчала, глядя в пол, потом взяла со стола сигареты, закурила. Глаза у нее были совсем больные. Следователь глядел на нее и думал, что девушка странная, очень странная. Либо больные нервы, потому что ее трясло с самого начала, либо что-то у них там вышло с Инной, о чем она молчит. Либо чего-то боится.
– Что можете сказать о ее друге?
– Вы о Сергее? Да ничего. Неприятный тип.
– Вот как? Чем же он так неприятен?
– Он тянул с Инны деньги.
– При вас?
– При мне он намекал ей, что она теперь нашла другой источник для вложения капитала. Имел в виду меня. Боялся, что я буду брать у Инны те деньги, которые раньше доставались ему. Он практически жил за ее счет. Но я ни копейки не брала. Честное слово.
Она снова стала кусать губы, лицо у нее было серое, взгляд пустой. «Наркотики? – соображал следователь. – Надо подумать».
– Инна знала, к кому вы переезжаете?
– Да.
– Я имею в виду, она была знакома с вашим родственником или с кем-то из его друзей?
– Абдулла, вы его видели, учился в нашем институте. Так что внешне она его знала. Но знакомы они не были. Также она знала моего мужа, но тоже не слишком близко. Больше… Не знаю.
– А с Натальей Гариной она была знакома?
– Кто это? – встрепенулась девушка У нее на лице было такое искреннее удивление, что следователю захотелось вздохнуть.
– Наталья Гарина – тоже студентка вашего института.