Строители
Шрифт:
Миша проводил меня. Мы постояли немного перед моим домом.
— Все было очень хорошо! — сказал он.
— Правда, Миша?!
— Да… А это тебе — подарок. Ты ведь не захочешь меня обидеть, Витя?
Андрей Васильевич и Мария Васильевна уже спали. Я тихонько разделся и лег на свой диван.
Ночью я вдруг проснулся; что-то я не сделал. Ах, да — подарок! Я встал, зажег настольную лампу, быстро развернул сверток. В нем лежали блестящие остроносые туфли. Я примерил — они были велики мне номера на два —
Остаток ночи я лежал с открытыми глазами. Крадучись подбирался рассвет. В кухне загремела кастрюлями. Мария Васильевна… Мой долг Андрею Васильевичу и Марии Васильевне совсем не уменьшался, подходила зима. Что-то нужно было предпринять… Институт еще!
Этой ночью кончилось мое детство.
— Почему, Витенька? — удивляется Мария Васильевна. Но она не спорит. — Я тебе дам мешок, только ты его принесешь.
— Конечно, Мария Васильевна. Я к вам буду приходить, долг отдавать.
— Долг! — Мария Васильевна смеется. — Это уже когда будешь инженером. А знаешь сколько?
Андрея Васильевича не было: на своем бывшем производстве он получил путевку в дом отдыха. Он бы, конечно, меня не отпустил.
— Посидим, Витенька.
Мы сели. Я встаю, вскидываю на спину мешок, последний раз осматриваю комнату: маленький телевизор с линзой, диван, старенький-старенький буфетик…
— До свидания, Мария Васильевна.
— До свидания, Витенька. — Она хотела сказать что-то ласковое, но не сумела, только положила свою темную большую руку мне на плечо. — До свидания, Витенька!
Я перешел жить в студенческое общежитие. Вика очень завидовала мне:
— О, Виктор! Сейчас у тебя будет настоящая студенческая жизнь. Легкая и беззаботная!
О да — «легкая и беззаботная»!
— Зачем ты мне, Миша, отдал свои туфли?
— Свои? — Миша делает удивленное лицо, но не выдерживает — смеется. — Ну да, свои. А что тут такого? Разве тебе они не нравятся?
Он смотрит на мои ноги.
— Да, великоваты, конечно, будут. Я дам тебе квитанцию, Витя, поменяешь… Ну-ну, не смотри так. Вот если хочешь, по секрету тебе скажу: мы с Лидой собираем деньги. Ты, наверное, понимаешь. Куплю себе, Витя, другие, честно! Вот Лида снимет контроль. Куплю себе другие.
Он чуть мрачнеет, ждет моего ответа.
Нужно было, конечно, вернуть ему туфли. Но у меня не хватает духу его огорчить.
— Ну хорошо.
— Спасибо, Витя. Я, признаться, думал, что ты будешь шуметь.
Да, он, Миша, сказал мне тогда спасибо.
Вика и Миша провожали меня в институт.
— Витя, — тормошила меня Вика у входа, — ты занимай первую парту — это на счастье! — Она была в школьной форме, две заплетенные косички торчали вверх, глаза ее блестели.
— Ну… —
— Великоваты все же, — улыбнулся он. — Но ничего, зато модные. Правда?
…Я вошел в переполненную аудиторию. У двери, рядом с высокой, пышущей здоровьем девушкой, оказалось свободное место. Я подошел.
— Тебе чего, мальчик? — с любопытством спросила она.
— Можно здесь сесть?
Она рассмеялась:
— Я только тебя и ждала! Нет, место занято. — Она оглядела меня. — Ты что, приезжий?
— Нет.
— Ну ладно, садись пока.
Потом начались лекции. Куда-то далеко отодвинулась стройка, многоликие шумные улицы, ботинки с длинными острыми носами, сомнения. Тут все было ясно. Пройдут годы — и все так же на большой доске преподаватели будут писать мелом формулы; конечно, преподаватели постареют, но формулы останутся такими же, как сегодня.
— Тебя как звать? — зашептала полногрудая девушка.
— Виктор.
— Отчество?
— Константинович.
— Значит, Виктор Константинович, так тебя мы и будем звать. Очень ты солидно выглядишь.
Я начал получать стипендию. Примерно через месяц меня вызвал декан Вячеслав Николаевич, — как говорили, строгий и деловой человек.
Он сидел за маленьким столиком.
— Тебе чего, мальчик?
Я назвал себя.
Он некоторое время рассматривал меня, потом, напустив на себя строгость, спросил:
— Так это, значит, ты?
— Я.
— Ты почему, братец, не заявил, что работаешь?.. Стипендию незаконно получаешь.
— Я не знал… я думал…
— «Я не знал, я думал», — с видимым удовольствием повторил он. — Хапануть только, а другие пусть как хотят. Так?
У декана было круглое цветущее лицо, черные блестящие волосы и длинные, аккуратно подбритые бачки. (Как он так точно их подбривает?)
— Молчишь?.. Ладно. Кем работаешь?
— Каменщиком, учеником.
— Так что, уйдешь с работы?
— Нет-нет, Вячеслав Николаевич! — ужаснулся я.
— Как хочешь… Ниночка! — решительно обратился он к секретарше. — Напишешь приказ о снятии его со стипендии… Нехорошо!
Когда я уходил, он еще раз оглядел меня.
— А куда ты деньги деваешь?.. Ходишь так!
Я промолчал.
— Когда декан спрашивает, нужно отвечать! — строго сказал он.
— Отдаю Андрею Васильевичу и Марии Васильевне.
— Кому, кому? — переспросил он. Но я уже был за дверью.
Вру я все, я был не одинок. Вокруг меня действовали какие-то невидимые силы. Всю мою жизнь действуют.