Строители
Шрифт:
«Официально» — потому что с некоторых пор, по неизвестной для многих причине, между Аксиомой и Алешкой пробежала черная кошка. Алешка начал называть Аксиому «товарищ мастер», а Аксиома Алешку — по фамилии: Кусачкин. Аксиома просила прораба не ставить на ее смену звено Алешки, но просьба ее уважена не была, потому что именно в тот день Петру Ивановичу стала известна истина о «несчастном случае».
— Что будем делать, товарищ мастер? — спросил Алешка.
— Диспетчерская знает, она принимает меры.
— Можно листок бумаги, товарищ мастер? — Алешка хотел по привычке пригладить волосы, но сразу
— Пожалуйста. — Аксиома открыла ящик, вытащила листок и передала Алешке.
— Я буду писать акт, — внушительно сказал Алешка.
— Пишите.
— И ручку мне можно? На монтаже ручек не носят.
Аксиома молча положила на стол шариковую ручку и поднялась, чтобы выйти из прорабской.
Столь решительные действия Аксиомы не предусматривались Алешкой. Он повертел ручку и, идя на мировую, спросил:
— Может быть, старый раствор развести?
— Нет.
— Почему? Все так делают.
Аксиома ничего не ответила, толкнула дверь.
— Минутку! — Алешка вскочил. — Одну минутку, товарищ мастер. Я просил бы… — Последнее время Алешка никак не мог понять Аксиому. Как здорово все шло сначала. Собственно говоря, осталась самая малость. И вот на тебе — обиделась, разговаривать не хочет. Может, он несколько форсировал события? — Позвоните Петру Ивановичу.
— Это зачем?
— Он разрешит развести старый.
— Не буду я ночью его будить.
И все же в два часа ночи ей пришлось позвонить: длительный простой на монтаже — чрезвычайное происшествие. А Петр Иванович всегда говорил, что, если на стройке ЧП, немедленно звонить ему домой.
…Если бы мастера Нину Кругликову спросили: любит ли она ночную смену, вернее, хочет ли она работать в ночную смену? — она, конечно, ответила бы отрицательно. Так уж принято считать, что из трех смен ночная — самая никудышная.
«Ну что ты, деточка, — говорила ее подруга Анюта, рослая крупная девица, требовавшая, чтобы все ее называли Анетой, — это же противоестественно: ночью люди спят. А вообще, будь моя воля, я бы запретила людям вставать, когда темно, и работать в темноте. Это противоестественно».
Но совсем тайно, для себя, Аксиома знала, что любит ночную смену. Было как-то романтично уезжать на работу в 23.00, когда все кругом ложатся спать или, во всяком случае, собираются ложиться. Она ехала в пустом трамвае, иногда даже в пустом вагоне метро… Это только для нее подходил поезд, для нее открывались двери, и лишь только она успевала сесть, поезд трогался. Работники метро знали, что Нина Кругликова спешит на стройку.
На площадке всегда какой-нибудь объект был в монтаже. Она поднималась на перекрытие и долго смотрела, как гаснут огни в окнах домов. Большей частью окна темнели в беспорядке, но иногда случалось — гасли все огни одного этажа, или по вертикали целый ряд. Москва ложилась спать. Нине Кругликовой казалось, что только она одна и еще пять монтажников не спят, стерегут сон города. Нет, конечно, слово «стерегут» тут не подходит. А какое слово?.. Не подберешь. Во всяком случае, когда москвичи спят, она и пять монтажников работают для них.
Вой на четвертом этаже горит окно красным светом. Кто там живет и почему красный свет? Сейчас окно
Потом, дома, ей снилось, что на стройку пришли жильцы из комнаты с красным окном — молодая пара с коляской (как они поднялись наверх с коляской?) и старушка. Просили строить поскорее: очень, мол, неудобно жить в одной комнате. Был и второй вариант «красного окна»: жил там Принц. Хотя Аксиома не была похожа на Золушку и хорошо это знала, все же во сне приходил настоящий Принц в голубом атласном кафтане, в белых чулках… Он жаловался Аксиоме, что живет на правах «подселенного» в общей квартире, что соседка, вредная женщина, заставляет его, Принца, убирать квартиру и что в кухне столик Принца она отодвинула в угол, а сама расположилась у окна… Долго еще жаловался Принц, Аксиома жалела его, говорила, что предоставит ему однокомнатную квартиру в доме, который она монтирует. Принц снимал огромную шляпу с пером и низко кланялся… Вообще в своих снах Аксиома обладала по меньшей мере правами райисполкома и весьма энергично распределяла жилплощадь.
— Что сказал Петр Иванович? — спросил Алешка, когда Аксиома положила трубку.
— Сказал развести старый раствор.
— Вот видишь, Нина! — Алешка приятно улыбнулся.
— Только употреблять старый раствор мы не будем, — спокойно сказала Аксиома. — Пока перейдите на засыпку перекрытий песком.
Алешка возмутился. В самом деле, как она себя ведет?! Строит из себя большое начальство, а на самом деле без года неделю на стройке.
— Ни на какие засыпки мы не станем! — закричал Алешка. — Петр Иванович велел разводить старый, и все. — Алешка вскочил.
Аксиома тоже поднялась. Пристально глядя на Алешку, она сказала:
— Указание Петра Ивановича для меня, а не для вас. Делать вы будете то, что скажу вам я…
— Ну это мы еще посмотрим! — Алешка выскочил из прорабской.
Ну что ж, посмотрим. Аксиома вдруг вспомнила, как она попала на стройку. На комиссии по распределению выпускников института ей задали несколько вопросов:
— Сколько вам лет?
— Двадцать пять. Поздно закончила? — в свою очередь спросила она, на всякий случай мило улыбнувшись.
— Нет, в норме, — ответил председатель комиссии. — Куда бы вы хотели пойти работать? С возможными местами ознакомлены?
— Да.
— Ваша фамилия Кругликова? — Председатель вдруг вспомнил, что о какой-то Кругликовой ему звонил друг детства. Друг просил дать его племяннице хорошее направление.
«Что ты называешь хорошим направлением?» — спросил несколько суховато председатель. Он уже успел ознакомиться с составом выпускников: восемьдесят процентов были девушки. Они не очень охотно шли работать непосредственно на стройку. Девушки хотели в НИИ или проектные институты.