Строматы. 1-7 Том

Александрийский Климент

(139,1) Небо называется пифагорейцами Антихтоном (Противоземием), и на этой иной земле, по словам Иеремии, «причислю тебя к числу Моих детей, и дам тебе вожделенную землю, прекраснейшее наследие всемогущего Бога» (Иер. 3:19.), и унаследовавшие ее будут царствовать на земле.

Заключение (2) Бесчисленное множество других примеров приходит мне в голову, но мы должны остановиться на этом и сохранить наше повествование в разумных пределах, чтобы не уподобиться тем, о ком трагик Агафон сказал¹²³³:

Им побочные дела — наиважнейшие,

а настоящие труды — лишь между делом.

(140,1) Показав с достаточной ясностью в каком смысле Господь назвал эллинов ворами, я сознательно оставляю разбор мнений философов. (2) Ведь если

бы я продолжил его, то никогда бы не кончил, сколь бы не расширял эти мои заметки для памяти, и везде бы я наталкивался на свидетельства того, что эллины заимствовали свою мудрость из варварской философии. (3) Мы обязательно вернемся еще раз к мнениям эллинов, когда наше рассуждение коснется учения о первых принципах. (4) Все предыдущее, тем не менее, показывает, каким образом надлежит относиться к эллинским писаниям, чтобы суметь «избегнуть волн»¹²³⁴ и не быть опрокинутым ими. (5) Или, как справедливо говорит Эмпедокл¹²³⁵:

Блажен,

стяжавший богатство ума в понимании божественного.

Жалок тот, кто лелеет темное мнение о богах.

Он замечательно и вдохновенно показывает, что знание и неведение ведут, соответственно, к счастью или к несчастью, (б) ибо «чрезвычайно многого знатоками должны быть любомудрые мужи»¹²³⁶, согласно Гераклиту, и действительно, необходимо

Много заблуждаться тому,

кто желает стать добронравным.¹²³⁷

(141,1) Таким образом, из вышесказанного становится ясно, что божественное благодеяние вечно, и что всем народам, согласно их достоинству, присуще природное благочестие, источником которого является никем не созданная и не имеющая иного начала первопричина. (2) Ведь Бог не стал Господом или благим существом, но всегда был и есть таким, каков он есть — Богом. И он никогда не прекратит делать добро, все приводя к необходимому завершению. (3) И каждый из нас, в той мере в какой он сам желает, имеет долю в его благодеяниях. Индивидуальная же степень избранности зависит от заслуги правильного выбора, сделанного каждой душой, и от усилий, которые она прилагает к его осуществлению.

(4) На этом мы заканчиваем пятую книгу наших Стромат, гностических заметок для памяти, посвященных истинной философии.

Книга шестая

I. План дальнейшего изложения

(1,1) В шестой и седьмой книгах Стромат, гностических заметок, составленных в согласии с истинной философией, после описания, насколько это возможно, этических предметов и «гностического» образа жизни, перейдем к дальнейшему и покажем философам, что ведущий гностическую жизнь ни в коей мере не нечестив, как они полагают, но напротив, только его и можно назвать подлинно благочестивым, если, по возможности последовательно, рассмотреть гностический путь богопочитания, и без опаски изложить это письменно в наших заметках. (2) Ведь надлежит заботиться о «пище, ведущей к вечности» (Io. 6:27.), как заповедовал Господь, или, как сказал где-то пророк: «Блаженны вы, сеющие во всех водах и посылающие туда вола и осла» (Ис. 32:20.), то есть, народы закона и язычники, равно объединенные единой верой. «Немощный же питается травой» (Рим. 14:2.), — согласно благородному апостолу.

(3) В нашем Педагоге, который мы разделили на три книги, уже показан путь воспитания и выкармливания от состояния «детей», то есть, начиная с того этапа, когда в процессе элементарных наставлений воспитывается вера, вплоть до приготовления, в случае мужей более доблестной души, к принятию гностического знания. (4) Эллины ясно увидят из того, что мы намерены сказать, что преследуя любящих Бога, они сами поступают неблагочестиво. Затем, по ходу наших заметок и в соответствии со стилем Стромат, мы намерены разрешить некоторые затруднения — эллинские и варварские — касающиеся понимания смысла пришествия Господа.

О стиле Стромат

(2,1) Луговые цветы растут как им вздумается, и

плодовые деревья в саду не располагаются отдельными плантациями, согласно их виду, как если бы кто-то составил научную коллекцию: луга, Геликоны¹²³⁸, пасеки, покровы и т.д. Точно так же и мы, поскольку записываем предметы по мере их припоминания и не следуем какому-либо определенному порядку или последовательности изложения, но напротив, намеренно их смешиваем, наши заметки по форме столь же разнообразны, как и луг. (2) Заметки эти подобны, в некотором смысле, первой искре, зажигающей огонь, поскольку готовый к восприятию гносиса, если ему случится прочесть их, будет вознагражден за потраченные усилия и исследование пойдет ему на пользу. (3) Ведь справедливость требует, чтобы еде предшествовала работа, и тем более она должна предшествовать получению знания, которое ведет узким и тернистым путем, поистине путем Господа, к вечному и блаженному спасению. (4) Наш гносис и духовный сад — это сам спаситель, в котором мы насаждены, перемещенные и пересаженные из нашей прежней жизни в более благодатную почву. Пересадка растений делает их более плодоносными. Сад же, в который мы пересажены, есть сам Господь, свет и истинный гносис.

Двойственная природа гносиса

(3,1) О гносисе мы говорим в двух смыслах. Прежде всего, это общедоступный гносис, который есть сознание, общее для всех людей, а также способность восприятия, которая дает знание отдельных предметов, встречающихся в повседневной жизни, способность, которую имеют не только разумные, но также и неразумные [существа], и которую, поэтому, вообще не следовало бы называть гносисом, поскольку подобного типа восприятие осуществляется естественным природным путем. (2) То же, что можно назвать гносисом в собственном смысле этого слова, характеризуется наличием суждения (gnwmh) и разумного решения (logo»), поскольку гносис может возникнуть только благодаря приложению разумных сил, направленных на объекты мыслимые и питаемые чистой энергией души.

(3) «Блажен муж, — говорит Давид, — который жалеет» тех, кто заблуждается и «дает взаймы» из переданных ему слов истины, но не случайным образом, поскольку «он ответит за свои слова на суде», и будет подсчитано «все, что он растратил, и все, что роздал нищим»¹²³⁹.

II. Продолжение: о плагиате греков

(4,1) Прежде чем перейти к непосредственному предмету нашего исследования, мы должны, вместо предисловия к последующему, закончить рассуждение пятой книги Стромат.

(2) В этой книге мы уже показали, что символический способ рассуждения очень древний, и что он применяется не только нашими пророками, но и большинством древних эллинских писателей, равно как и многими варварами-язычниками. Было бы полезно также коснуться таинств посвященных, однако отложим их рассмотрение до тех пор, пока не дойдем до учений эллинов о первопринципах, и тогда мы покажем, что эти теории и мистерии очень близки. (3) Мы показали, что эллинская мысль освещена той же истиной, что открыта нам в Писании. К этим доказательствам можно добавить еще и другие, если не сказать, еще худшие: сами греческие писатели свидетельствуют друг против друга и раскрывают тем самым свое воровство, ведь, заимствуя друг у друга, они показывают, что они воры и, вопреки их воле, делают явным тот факт, что приписываемые их авторам истины в действительности принадлежат нам. (4) В самом деле, если они не могут удержаться от взаимных заимствований, едва ли от них можно ожидать, чтобы они не украли что-либо и у нас.

Различные философские школы произошли из учения Сократа

(5,1) Разбирать мнения философов я не намерен, поскольку сами основатели различных школ (ta­» ai(resei») в своих произведениях, чтобы не казаться неблагодарными, сами признают, что основные свои положения они позаимствовали у Сократа.

О взаимозаимствованиях среди поэтов

(2) Поэтому я приведу несколько примеров плагиата из произведений наиболее знаменитых и почтенных среди греков, а затем перейду к последующему.