Строптивая для негодяя
Шрифт:
— Мой отец — известный художник, — спокойно отвечает женщина. — Мне в наследство досталась коллекция картин и кое-какой антиквариат.
— Процент от выставок, продажа коллекционерам — неплохо для дочери Солнца. А как же духовная пища? — меня несет не в ту степь. — Или светлые у нас тоже мясо с картошкой едят?
— Да как вы смеете! — вскакивает с места Михайлова. — Вы…
— Я, — передразниваю ее. — Мне в протоколе допроса что писать? Что дочь Солнца изгоняла злых духов из сына Тьмы?
— Он меня
— Ага, разбежалась второй раз, — улыбаюсь от подобной наглости. — Значит так, уважаемая Светлана, не помню как по отчеству. Пока не принесете мне справку от психиатра о том, что вы вменяемы, никого наказывать я не буду. Попробуете купить подобную справку, заплатив врачу деньги — назначу повторную экспертизу, — намеренно звучно захлопываю дело, что женщина аж подпрыгивает на месте. — И тогда вам не поздоровится. Все понятно?
— Я буду жаловаться, — шипит, кидает на меня взгляд полный ненависти, встает и демонстративно покидает мой кабинет.
— И где ж вас таких дур делают, — говорю закрывшейся только что двери и снова опускаю взгляд в разложенные на столе бумаги.
А через какое-то время слышу негромкий стук в дверь. Это еще кого принесло?
— Войдите, — кричу, наблюдая, как дверная ручка медленно опускается, и в проеме показывается голова Васьки Чёрта. А я уже и забыла, что его тоже вызывала.
— Дариночка Александровна, а я к вам, — улыбается мужчина. — Можно?
Головой киваю на стул, после чего Василий аккуратно закрывает дверь и бочком двигается к столу.
Тип он забавный, я бы даже сказала уникальный в своем роде. Невысокого роста, юркий и, заявляю как женщина, очень очаровательный. Улыбается так мило, что бабы готовы верить каждому его слову.
Года четыре назад Ваську поймали с поличным, и я выступала обвинителем в суде. Со мной он общался вежливо (если его жаргон можно так назвать), признал свою вину, за что немного скостили ему срок.
Работает Василий по-старинке — заточенной монетой. Режет сумки у доверчивых граждан, вытаскивая кошельки. Ловили его всего три раза, а вот сколько денег он украл на самом деле — на этот вопрос Василий обычно улыбается и отмалчивается.
— И что ты в этот раз натворил, чудище? — строго спрашиваю, глядя, как мужчина шмыгает носом и опускает глаза в стол.
— Да я… — делает паузу. — Да мы с Витькой по чуть-чуть… — снова пауза. — А тут она…
— Достал уже, — прерываю его речь, понимая, что все равно ничего не добьюсь. По-другому он не выражается, придется разбираться с тем, что имеем. — Нормально можешь сказать?
— Да не помню я, — поднимает на меня взгляд, полный мольбы. — Дариночка Александровна, я ж не спецом. Она повадилась ко мне шастать, а тут, — наклоняется ко мне ближе. — Приставать стала.
— Так ты ж мужчина
— Я не бил, честное слово! — Василий прикладывает правую руку к груди в области сердца. — Только толкнул. А головой, — снова пауза. — Она сама, я ни-ни!
— Вася, как же ты мне дорог, — тяжело вздыхаю, встаю и включаю чайник, демонстрируя мужчине спину.
Закончится сегодня этот дурдом или нет? Уже обед, мне бежать надо, а тут эти двое, чтоб им пусто было. Поворачиваю голову назад и смотрю на поникшего Черта.
— Снова на зону? — Василий поднимает взгляд, полный мольбы.
— Ты когда вышел? — насыпаю в чашку сахар и кофе.
— Три месяца назад, — тяжело вздыхает.
— На работу устроился? — Васька отрицательно кивает головой. — Вот, — тычу в него пальцем, поворачиваясь в пол-оборота. — И как я могу тебе поверить на слово, что ты ни в чем не виноват?
— Дариночка Александровна, да я ж… — пауза. — А она… — снова пауза. — И вот, — очередной вздох.
— Значит так, Василий, предлагаю заключить договор, — мужчина поднимает голову и смотрит на меня преданными глазами. Сколько же надо человеку для счастья. Чайник закипает, и я наливаю кипяток в чашку. — Я тебе помогаю избежать тюрьмы, а ты устраиваешься на работу, и никакого воровства, договор?
— Куда ж я… — замолкает, махнув рукой.
— Выбирай сам, потому что, если ты нарушишь наш договор, — сажусь в свое кресло, — я тебя посажу. Причем надолго, Василий. И я не шучу. Очень не люблю, когда меня обманывают.
Минуты две в кабинете стоит тишина, слышны только вздохи Васьки. Такой несчастный у него вид, что, не зная, как он умеет давить на жалость, я точно бы повелась и простила ему все грехи.
— Договор, — кивает Васька утвердительно. — Только кто ж меня возьмет, с судимостью?
— Ну, есть у меня знакомый, который держит автосервис, — вижу, как мужчина приободряется на глазах. — Руки у тебя золотые, будешь учиться правильно гайки крутить. На первых порах подсобником, а там уж как сам себя проявишь. Только не дай Бог, Василий, ты меня подведешь, и из сервиса что-то пропадет! Я тебя с землей сравняю!
— Дариночка Александровна, вы святая женщина!
А я начинаю громко смеяться. Вот и как их понять? То темная, то святая — точно дурдом, ей-богу.
Пишу ему адрес автосервиса, где работает моя подружка Анюта Сторожилова, предупреждая, что завтра Василий должен явиться вовремя и трезвым, а после ухода мужчины звоню директору этого самого сервиса. Он мне кое-что должен, поэтому в просьбе не отказывает. Рассказываю ему всю правду про своего протеже, на что Михалыч (так все величают начальника автосервиса) только усмехается, обещая, что вправит Ваське мозги.