Строптивая сиротка для Айсберга
Шрифт:
Мы находим общий ритм. И это нереально горячее зрелище. Маша в чулках на столе, румяная, на грани оргазма.
Мне кажется, что мы только начали.
Так мне всё нравится, запахи, звуки, прикосновения.
Маша вдруг замирает, взгляд стекленеет, утыкается мне в шею и громко стонет. Чувствую, как она сокращается, кончает. Рвано дышит, хватка на моих плечах слабеет. Отстраняется. Поправляю трусики, одёргиваю юбку, с рубашкой беда конечно.
Вот это она ракета, завелась с пол оборота. А мне жаль,
Но очень хочется, чтоб и она ко мне прикоснулась.
Поправляю брюки, каменная эрекция симафорит, о том, что мне очень нужна ответная любезность. Но Герда выглядит такой дезориентированной, что я даже не заикаюсь об этом.
–Ты как?
Пытаюсь поймать её взгляд.
–Н-нормально. —отвечает не уверенно
–Ну, ты конечно бомба, это было круто! – не могу скрыть своего восхищения.
–Бумаги, рассыпались, я пол дня разбирала. – шепчет, безуспешно пытаясь привести рубашку в порядок.
–Забей, в понедельник, кто-нибудь из новых стажёров разберёт.
–Я вообще-то тоже стажёр. – упрямится.
Да блин! Что с тобой не так? Ты же только что так феерично кончила, а тебя волнуют какие-то бумаги? Мысленно ору, сам же сверлю её взглядом.
Видимо это отходняк такой, посторгазменный синдром, мать его.
– Мне домой надо. – обувается.
– Я отвезу.
– Нет, не надо, я лучше на такси.
Меня бесит, что она хочет сбежать, сразу после секса. Хочется заорать что-то типа: – А пообниматься?
Стойкое ощущение, что меня снова поимели. Что не так с этой девочкой? Ведь сейчас был хороший секс, и она точно кончила! А итог такой же как после херового траха.
–П-пока. – Герда неловко прощается и выскальзывает за дверь
–Угу. – поправляю ширинку.
Отпускаю. Потому что чувствую, сейчас Маша сможет отсечь так, что мало не покажется и лучше не давить.
А я всё-таки очень рассчитываю, что это не последний наш секс.
Я по-прежнему очень хочу секса с Гердой. Такого после, которого она не сбежит блядь, а сядет к моим ногам, прося добавки.
Глава 11. Кай
– Нет, я сегодня не приеду. Может завтра. У Ивана день рожденье и мы отмечаем на даче. Обязательно. Пока.
Скидываю звонок отца, снова звал на ужин. Небось очередная жена беременна. И ему не терпится поделиться радостью.
Никак не успокоится с этой темой.
Отпиваю коньяк, ледышки позвякивают на дне стакана. У Ростова днюха и мы отмечаем у него на даче. Почти все наши здесь, нет только Сафоновой и Аниты. И слава богу, в последнее время эти двое утомили меня своим вниманием. Чего не скажешь о Соколовой.
Очередной взрыв хохота. Оборачиваюсь. Маша стоит в компании Леночки, Дэна и Ростова. Последний по-свойски закинул ей руку с бутылкой на плечо
Руки ему, что ли оторвать? Да нет, именинник всё-таки.
Шашлыки он её учит жарить. Как же. Ржут как кони.
Соколова широко улыбается, поправляет волосы. В коротком синем платье с кожаными вставками, и массивных белых кроссовках, выглядит на удивление эффектно.
Ростов что-то шепчет ей на ухо, Маша наклоняется ближе, слушает, поправляет, его куртку у себя на плечах. Заботливый какой. Кажется, она что-то пролила на своё пальто, я приехал последним и она уже расхаживала в его кожанке.
Сегодня тепло, солнечный день, птички поют. За городом красота, но мне кажется у меня кислородное отравление.
Как иначе объяснить неприятный ледяной ком в животе? Когда Маша вдруг смачно целует Ивана в щёку, а он довольно лыбится и делает губы «уточкой» выпрашивая другой поцелуй. Кладет руки ей на талию, обнимая сзади.
Придется оторвать всё-таки.
Герда отходит от веселой компании и грозит Ивану пальцем. Идёт в беседку берёт бутылку вина, отпивает из горла. Это её вино, Ростов купил какое-то девчачье легкое именно ей, остальные пьют напитки покрепче.
–Маш, у меня вино закончилось! Ваня говорит, есть в доме, в погребе, принеси, пожалуйста! – кричит Леночка и складывает ладошки в просящем жесте.
–Без проблем! Только я не знаю, где этот погреб?
Герда возвращается к мангалу и слушает инструкции Ивана. Уходит в дом.
Снимаю авиаторы, жилетку. Стакан оставляю на скамейке. Я знаю, что это плохая идея, но меня магнитом тянет за ней.
Мы уже два часа играем в гляделки, между нами искрит. Маша улыбается, хохочет и общается со всеми кроме меня.
Но смотрит постоянно. Я тоже за ней наблюдаю без палева, через тёмные стёкла.
Со мной только поздоровалась и перекинулась едва ли десятком слов за всё время, что мы здесь, и это, пожалуй, самое долгое наше общение после её побега из архива.
Неделька выдалась адская, я мотался по области. Соколова была с ребятами на выездах. Мы практически не виделись.
Странное ощущение, непонятное, её невнимание меня раздражает и неприятно щекочет за затылком. Она царапала меня там, когда кончала.
Захожу в дом, мимо лестницы на второй этаж сразу налево. Я знаю этот дом как свои пять пальцев. Спускаюсь вниз.
Маша что-то мурлычет, водит пальчиком по бутылкам на стеллаже.
Пытается прочесть. Зря там всё на французском.
Крёстный Ивана живет во Франции, у него свои виноградники. Поэтому у Ростова всегда шикарный ассортимент вин.
–Doma чего? – хмурится Маша, крутит бутылку в руках.
–Domaine du Vissoux. —подсказываю.
Вздрагивает, двумя руками вцепляется в бутылку.