Струны: Собрание сочинений

Верховский Юрий Никандрович

1. «Вы, для кого звучат мои созданья…»

Voi ch’ ascoltate in rime sparse il suono…

In vita di M. L. Son. I

Вы, для кого звучат мои созданья, Как вздохи те, что сердце мне питали, Когда порывы юные играли, Был я – не тот, не те – мои желанья! Изменчив строй – все жалобы, признанья, То тщетные надежды, то печали; Но если сами вы любовь познали — С прощением я жду и состраданья. Но вижу я, что перед всей страною Был долго басней я во дни былые – Сам за себя пылаю я смущеньем И вместо грез стыжусь перед собою И

каюсь я; а радости людские Являются лишь кратким сновиденьем.

2. «Всегда любил, теперь люблю душою…»

Io amai sempre

Son. LVI

Всегда любил, теперь люблю душою И с каждым днем готов сильней любить То место, где мне сладко слезы лить, Когда любовь томит меня тоскою. И час люблю, когда могу забыть Весь мир с его ничтожной суетою; Но больше – ту, что блещет красотою, И рядом с ней – я жажду лучше быть. Но кто бы ждал, что нежными врагами Окружено всё сердце – как друзьями, Которых я б к моей груди прижал. Я побежден, любовь, твоею силой! И, если б я не знал надежды милой, – Где жить хочу, там мертвым бы упал!

3. «И мира нет и нет нигде врагов…»

Pace non trovo…

Son. XC

И мира нет и нет нигде врагов; Страшусь – надеюсь, стыну – и пылаю; В пыли влачусь – и в небесах витаю; Всем в мире чужд и мир обнять готов. У ней в плену неволи я не знаю; Мной не хотят владеть, а гнет – суров; Амур не губит – и не рвет оков; И жизни нет конца, и мукам – краю. Я зряч – без глаз; нем – вопли испускаю; Я жажду гибели – спасти молю; Себе постыл – и всех других люблю: Страданьем – жив; со смехом я – рыдаю; И смерть, и жизнь – с тоскою прокляты; И этому виной, о донна – ты!

4. «Сквозь дикий бор и мрачный, и дремучий…»

Per mezz’i boschi…

Son.CXXIV

Сквозь дикий бор и мрачный, и дремучий, Где ехать страшно и с мечом в руках, Я еду смело, мне внушает страх Лишь солнца свет – лучи любви могучей. Я еду с песней (мысли – бред кипучий) – О ней одной. Нет власти в небесах Ее сокрыть; и с ней в моих глазах Девицы, дамы… нет – то бук плакучий. Ее я слышу в шорохе ветвей, В рыданье птиц, в волнах, когда ручей, Журча в траве, лужайкою стремится. И редко тишь и одинокий путь Мне были милы так когда-нибудь; Но если б солнце мне могло открыться!

5. «Меж стройных жен, сияющих красою…»

Tra quantungue leggiarde donne e belle…

Son. CLXIII

Меж стройных жен, сияющих красою, Она царит – одна во всей вселенной, И пред ее улыбкой несравненной Бледнеют все, как звезды пред зарею. Амур как будто шепчет надо мною: Она живет – и жизнь зовут бесценной; Она исчезнет – счастье жизни бренной И мощь мою навек возьмет с собою. Как без луны и солнца свод небесный, Без ветра воздух, почва без растений, Как человек безумный, бессловесный, Как океан без рыб и без волнений, – Так будет всё недвижно в мраке ночи, Когда она навек закроет очи.

6. «Вот колесницу в море золотую…»

Quando’l Sol bagna in mar l’aurato carro…

Son. CLXVIII

Вот

колесницу в море золотую Купает солнце. Сумрак надо мной. Со звездами, и небом, и луной Тревожную и злую ночь я чую. О всех моих печалях повествую Я той, что мне не внемлет – ей одной И с миром, и с судьбой моей слепой, С любовью, донной и собой горюю. Далеко сон, и отдых не слетает: Но вздохом, стоном встречу я рассвет И из души текущие рыданья. Встает заря, белеет мрак: но нет! То солнце – что и жжет, и восхищает – Одно лишь усладит мои страданья.

II. СОНЕТЫ( Вячеславу Иванову – мастеру сонета)

ДЕВА-ПТИЦА

1. «В прозрачный час передрассветно-синий…»

В прозрачный час передрассветно-синий Я деву-птицу тайно стерегу, На матовом жемчужном берегу Вдыхая трепет лилий и глициний. Святую дрожь я в сердце сберегу. Она близка, и крыльев блеск павлиний Меня слепит игрой цветов и линий – Всецветный рай на брезжущем лугу. В венцах лучей — сияющие пятна, В алмазных брызгах — трепетные перья,— И вещий взор мне таинства раскрыл: В рассветный миг бесчарна и понятна Святая грань заклятого преддверья,— Жду радужных объятий райских крыл!

2. «Когда потускнут крылья девы-птицы…»

Когда потускнут крылья девы-птицы И в белом утре явен каждый блик,— Я вижу гордый побледневший лик, Властительный и строгий лик царицы. До ужаса он явствен и велик,— И дрогнули ревнивые ресницы, И засинели вещие зарницы,— В душе дрожит порыва сжатый крик. Миры чудес в тени бровей — глубоки, Покой чела младенчески-прелестен: И грёз, и постижений — без границ. Под влагою истомной поволоки Невестный взор так тихо неневестен — И перед ним душа поверглась ниц.

3. «День над судьбой моей отрадно-пленной…»

День над судьбой моей отрадно-пленной Рассветную развеет кисею – Тогда душой бессильно воспою Лик девы-птицы я богоявленной. И слезы я прозрачные пролью. И над моей жемчужною вселенной Она лазурью жаркой и нетленной Расстелет песню вечную свою. И я растаю с этой первой песней – И перельюсь я в новые напевы И новым раем царственно упьюсь. Безмерность роковая всё чудесней, – Я постигаю мир нездешней девы. Я с ней навек торжественно сольюсь.

ВЕСЕННЯЯ НЕВЕСТА

Она порхала тихо между веток, Чуть зеленеющих перед весной; Ей было вольно в тишине лесной И широко в сплетеньи хрупких клеток. Уж чудился навес зеленых сеток – В прохладных искрах, влажный и сквозной Сплетался он в игре с голубизной, Смеявшейся тазами резвых деток. И сыпался их смех по чуткой чаще – Звеня, скликались птичьи голоса. Она взвивалась с ними в небеса. Но у земли ширять хотелось чаще. А в синеве развеялась маняще Ее фаты сквозная полоса.