Студёное море
Шрифт:
Алексей Васильевич немного помолчал и добавил:
– А ещё, Артамон, есть у меня задумка снарядить государеву морскую экспедицию на Новую Землю. Есть такая земля! А лежит она в Студёном море к северо-востоку от Соловецких островов. Архангельские поморы, побывавшие на Новой Земле, рассказывают о её сказочном богатстве: красной рыбы, оленей, морского зверя и птицы разной не на один век хватит. Можно организовать там постоянный промысел с большой прибылью для нашего государства. А хода туда морем суток пять – шесть… Однако трудности есть немалые: бывает, что сплошные льды у той земли стоят и летом.
По лицам собеседников
– А ещё говорят, что при Иване Грозном новгородцы добывали там горный хрусталь и серебро. Даже бухту назвали Серебрянка…
– Ну, это уже совсем по моей части, – оживился Артамон Савельевич. – Очень интересно! Об этом, Алёша, думаю, мы подробно поговорим после парилки, а то за разговорами, глядишь, и пар на улицу сбежит…
– За легкий пар! – торжественно произнес Артамон Савельевич. – Закусывая, добавил:
– Ну, а теперь, гости дорогие, не грех и баньку принять!
В парильне было просторно, чисто, сухо. Каменная печь или каменка, как её называли на Руси, была сложена из мелких огнеупорных кирпичей «на манер финской». Сквозь два небольших слюдяных оконца в парильню проникал свет.
Гостей Артамон Савельевич уложил на тёплые, сверкающие желтизной ступеньки полка, а сам стал «колдовать» у печи. Зачерпнув ковшом с длинной деревянной ручкой из бочонка немного квасу, он плеснул его на раскаленные камни. В парильне сперва появился приятный хлебный запах, а за ним – горячий сухой пар. Потом он плеснул на камни ещё два-три ковша воды, и из печи резко ударило упругим, горячим паром, и на верхней ступени полка сразу зашевелились.
– Поддай ещё чуть-чуть, Артамонушка! – послышался скрипучий голос Ивана Даниловича.
Пришлось уважить старика – поддать пару. В ушах сразу зазвенело, тело начало покрываться крупными каплями пота.
Артамон Савельевич неожиданно ахнул, выбежал в предбанник и вернулся с шапками-ушанками.
– Вот, растяпа, совсем забыл! Надевайте шапки разбойники, – весело, басом говорил он, протягивая их гостям. – Не то перегреются ваши буйные головушки!
Сам он подошел к дубовой бочке, на ходу надел мягкие суконные рукавицы и взял в обе руки по березовому венику.
– Начнем с дорогого гостя! – поднимая вверх веники и чуть стряхивая с них воду, сказал Артамон Савельевич. Приговаривая какие-то ласковые слова, он стал хлестать Алексея вениками по спине, как кузнец молотом по горячей поковке. Через две-три минуты Алексей перевернулся на спину, подставляя живот и бока под равномерные, хлесткие удары. Тело сразу покраснело и покрылось испариной. Выпроводив Алексея в мыльню с чанами, Артамон Савельевич принялся обрабатывать вениками дядюшку.
Бултыхаясь в чане с прохладной водой, Алексей Васильевич подумал: «До чего же хорошо! Непременно устрою такую мыльню у себя в Мангазее».
После второго пребывания в парилке Артамон Савельевич уложил Алексея на широкую дубовую лавку посреди мыльной и крикнул Порфирия. Банщик пришел в белых льняных штанах, в рубахе-косоворотке нараспашку, в лаптях. Не говоря ни слова, он ласково посмотрел на Алексея Васильевича и окатил его тёплой водой.
– С Богом! – только и сказал он.
Делая массаж, Порфирий негромко приговаривал:
– А сейчас, барин, по
Пальцы его рук в четком, до автоматизма отработанном ритме, бегали по всему телу Алексея Васильевича как пальцы гусляра по струнам гуслей. В этом ритме было какое-то волшебство и Алексей, блаженствуя, полностью отдал себя и свое тело этой игре. Он, расслабившись, молча лежал на широкой лавке лицом вниз и, улыбаясь, думал о сказочных лесных зверьках, бегающих без устали по его спине.
Сгибая ноги или руки Алексея Васильевича, Порфирий как бы советовал:
– Сопротивляйся, барин, сопротивляйся – медведь кости ломать пришел!
Все это делалось не спеша, мягко, осторожно, но настойчиво и уверенно. Иногда, в процессе массажа, Порфирий надевал на левую руку (он был левша) особой формы кожаную шершавую рукавицу, которой как наждаком докрасна растирал распаренное тело. Все это чередовалось намыливанием тела и скатыванием тёплой водой. Закончилась вся процедура тем, что Порфирий и Артамон Савельевич взяли два тазика (один с горячей, а второй с холодной водой) и быстро, почти одновременно, вылили воду на спину Алексея Васильевича, окатив его с головы до ног. После этого Алексей, как ошпаренный, вскочил с лавки и со словами: «Ух, божья благодать!», бросился в дубовый чан с прохладной водой. Там, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, он сидел до тех пор, пока Артамон Савельевич не пригласил его снова в парилку «погреться».
Прошло около двух часов. Хозяин и гости, распаренные, одетые в тёплые широкие халаты, расслабившись, сидели в трапезной. Иван Данилович, откинувшись на спинку стула, с упоением нюхал табак.
– Как банька? – с обычного вопроса начал разговор Артамон Савельевич.
– Хороша! – ответил Алексей. – Как будто пудовую гирю снял с себя. Недаром говорят: «Ничто так не снимает усталость, как баня!» Да и Порфирий твой – прямо кудесник! Отдал бы мне его на время. Кажется, он сибиряк, к морозам и снегам привык. Со мной поживет лет пять на севере, а там, Бог даст, и я в Москву вернусь, верну тебе и Порфирия.
Артамон Савельевич, пощипывая левой рукой бороду, ответил не сразу. Ему было жаль отдавать банщика. Но что поделаешь – друг просит!
– Для тебя, Алёша, все сделаю.
Махнув рукой, добавил:
– Будь по-твоему! Забирай Порфирия на свой север. Пусть слава о кудеснике легкого пара дойдет до самого Студёного моря!
Ударили по рукам. В это время Дарья заменила столовые приборы, принесла холодные и горячие закуски. Застолье продолжалось.
Артамон Савельевич налил всем по чарке водки и предложил выпить за «снятие усталости». Все с удовольствием поддержали его. Закусывая, Иван Данилович, как бы между прочим, спросил Алексея Васильевича:
– Слышал я, Алексеюшка, что народ северный в банях не моется. Так ли это?
– На севере, Иван Данилович, народ разный живет. Местные жители – аборигены, например, ненцы или юкагиры, не моются вообще, с самого рождения. А вот поморы чистоту тела любят и баню принимают с охотой. Оно и понятно: они первыми из русских переселились из Новгорода на берега Белого моря. Стали рыбой и зверьем промышлять в море, потому и назвали их поморами. Помыться и попариться в бане после тяжких трудов – давняя русская традиция, и они соблюдают её строго. Причем парятся все вместе – мужчины, женщины и взрослые дети. У каждой семьи своя банька позади дома стоит.