Студент 3
Шрифт:
В целом занятия прошли продуктивно, грех жаловаться. Когда все кончилось, я обратил внимания, что Лена с группой девчонок пошли куда-то, оживленно лопоча нечто свое, смеясь, причем к этой группе примкнула та самая безжизненная вялая красотка, которая при всей своей красоте не смогла вызвать у меня нормального мужского отклика. И эта квелая личность зачем-то поплелась с веселой стайкой… кстати, так до сих пор не знаю имени! Кажется, она из второй группы… Да шут с ней! Я отмахнулся от ненужных мыслей.
Витек старался бодриться, но все же заметно нервничал. Пришлось
— Не ссы в трусы, Виктор! Все будет хорошо. Что твое имя значит?
Он слегка приобиделся на рифмованную речь:
— Чего это — ссы, не ссы?.. Это не про меня!
— И я так же думаю! Поэтому скажу: не бзди, Виктор!
Витек совсем хотел обидеться, но смешная сторона пересилила.
— Ладно, Базилевс! Сам смотри… не лопни!
Поржали, и я подумал, что сумел приятеля подхлестнуть. Это солидный плюс. Психологический.
Обед я пропустил, жрать хотелось зверски. Понесся в столовую, рассчитывая уже не на талон, а на свои наличные — ну, пришлось раскошелиться. Вообще время полетело быстро, вот уж можно было и выдвигаться на исходную, при этом памятуя о том, что обещал заскочить к Любе в 312-ю… Так и сделал, зашел, увидев контингент в полном составе: Люба, Таня, Ксюша плюс полузнакомая девчонка то ли из первой, то ли из второй группы — на лекциях я ее видал, но имени не знал. Да и не интересовался.
Войдя, удивился: все четверо штудировали задачник по математике, коллективным разумом грызя примеры, предложенные Межендрой Кондратьевной. По физиям малолеток видно было, что им не сильно охота этим заниматься, но «старший товарищ» неумолима, и приходится подчиняться.
— Приветствую, почтенные девицы! — слегка удивился я. — Науки не только юношей питают?
Маленькая пауза.
— Как видишь… — с затяжкой откликнулась Люба. — А тебя что… привело в нашу обитель?
С чего-то вдруг она вздумала выражаться тоже мудрено.
— Ну, здрасьте-мордасьте, — грубовато сказал я. — А кто меня приглашал?
— Ах, да!..
И тут в лазурных глазах мелькнуло некое смятение, что ли. Я вмиг понял, что вперся не очень кстати.
— Так, может, я потом зайду? Сейчас спешу, извини.
— Да, — с облегчением сказала Люба. — Конечно. Мы тут готовимся… Вечерком зайди. Так где-то после ужина…
— После ужина может и не получиться, — сказал я. — Тогда уж завтра?
— Ладно, ладно! — закивала Люба с еще большим облегчением.
— Есть! — я захлопнул за собой дверь и пошел, слегка недоумевая. Надо же какой вдруг потяг к знаниям…
Времени хватало, я шагал не торопясь, и мысли мои крутились вокруг двух пунктов. С каждым шагом как-то само собой крепло убеждение, что у Любы ко мне возник взрослый разговор, которого она страшится-не страшится… во всяком случае начать его трудновато. Она и понимает, что надо поговорить, и всякой оттяжке рада. Что за этим кроется?..
Тут я чуть было не втянулся в тягостную угадайку, но вовремя спохватился.
И параллельно с этим думал о Беззубцеве.
Не то, чтобы о нем вообще, о его жизни и судьбе — нет, на хрен он для того сдался.
И несомненно другое. Препарат Беззубцева может взорвать мир. Как говорится, к бабке не ходи. Слаб род человеческий, падок на искушения. Стоит один раз попробовать такую штуку, от которой при соитии тебя прет в небеса на сумасшедшей тяге… И все, пропал человек! Отныне он, как лабораторная крыса, только и будет делать, что раздражать свой «центр удовольствия». Пока не крякнет от сердечного припадка. Вот как Лариса Юрьевна.
Естественно — оговорился я — нам еще неизвестно, что конкретно случилось с Ларисой, но…
С этим «но» я и вошел в вестибюль главного корпуса. Было семнадцать пятнадцать. Витьки пока не было.
Народ негусто сновал туда-сюда, я потихоньку присматривался. Ровно ничего интересного, ничего подозрительного. Вот и пять двадцать. Так… Ладно, еще чуть подождем. Пять двадцать две…
В корпус ворвался запыхавшийся Витька. Молодец!
— Здорово!.. — тяжело дыша, подлетел он ко мне. — Ну, думал, опаздываю!..
— Нормально, — улыбнулся я. — В рамках.
— Ага… Ну что теперь?
— Теперь подождем. Отдышись.
Минуты две-три мы ждали. Я, конечно, четко отслеживал события, и тут до Витьки дошло:
— Слушай… а ты что смотришь, нет ли хвоста за мной?!
— Точно так.
— Да ну… Неужели думаешь?..
— Да вряд ли, конечно. Однако, предосторожность не помешает. Ты все получил от своего сеньора?
— Сеньор! Я ему не вассал… А так да, все он мне дал. Пять порций. И адреса, — он хлопнул рукой по боковому карману пиджака.
— Имена?
— Да вроде тоже есть. Хрен знает, не глянул еще толком.
— Ладно. Ну все, пошли.
— Куда?
— Увидишь.
Когда подошли к двери комскомитета, Витек малость завибрировал:
— Это чего, комитет?.. Базилевс, а чего сюда-то?! Я…
— Узнаешь.
И я втолкнул его в комнату.
Хафиз с каким-то незнакомым парнем мараковали над бумагами, листали их, лица были не то, чтобы хмурыми, но озабоченными. Ну, бюрократы, понятное дело.
Секретарь бросил на нас беглый взгляд.
— А, привет, ребята. Подождите чуток, присядьте вон там, — указал карандашом.
Мы присели. Комсомольские чиновники вполголоса поговорили о чем-то, затем Хафиз произнес:
— Ладно. Тут, я вижу, без комиссии не разберешься… Организуем. Все, старина, иди отдыхать, меня вон ребята ждут.
И проводив подчиненного, запер дверь на ключ.
— Так, товарищи комсомольцы! Прошу к столу. Комсомолец ведь, Ушаков?
— Ну…
— А ты без «ну».
— Конечно… да…
— М-да… — осуждающе протянул Хафиз. — И как же ты, комсомолец, докатился до такого? А? До фарцовки! По факту это что? Спекуляция. Уголовно наказуемое деяние. Статья 154. И ты не маленький, чтобы этого не понимать! Как так?!