Студент-медик из Дублина
Шрифт:
Пятиэтажное здание заслоняло солнечный свет. Неудивительно, что от недостатка ультрафиолета столько местных жителей страдало рахитом.
Фингал и Боб не успели выйти из машины, как их окружила толпа ребятишек: мальчишки в обтрепанных коротких штанишках и поношенных рубашонках, девочки в платьицах длиной до щиколоток и неопрятных передниках из серого льна. Все дети были босы, с черными от уличной грязи ступнями.
Боб высмотрел среди детей самого старшего, паренька лет пятнадцати.
— Иди-ка сюда, сынок.
Мальчишка
— Я, сэр? Но я ничего такого не сделал.
— Знаю, — кивнул Боб. — А хочешь получить шесть пенсов?
— Шесть? — Паренек снова прищурился. — И что я должен делать?
— Постеречь мою машину, пока я не вернусь.
Собеседник Боба кивнул.
— Годится, сэр.
Почувствовав, что кто-то тянет его за штанину, Фингал посмотрел вниз и увидел рядом девчушку лет шести.
— А мне шесть пенсов, сэр?
Голубые глаза словно заглядывали в душу.
Фингал присел.
— Как тебя зовут?
— Финнула. Это значит «белые плечи».
— Ну что ж, Финнула, — сказал Фингал, — если ты покажешь мне, где живет Падди Кьоу, то получишь свои шесть пенсов.
— Вы уж не обессудьте, что встречаю вас в таком виде. — Падди Кьоу сидел на дощатом ящике, одетый в одну рубаху без воротника и штаны, закатанные до колен. Его ступни были погружены в таз с жидкостью, от которой исходил знакомый Фингалу острый запах. — Моя бабуля говорила, что от мозолей нет ничего лучше горчицы. — Вынув изо рта сигарету, Падди попытался встать.
Застарелый запах табачного дыма смешивался с вонью вареной капусты и плесени от сырых обоев, в прорехи которых виднелась раскрошившаяся штукатурка.
Фингал похлопал Падди по костлявому плечу.
— Не вставайте, Падди, мы только на минутку. — И он кивнул в сторону Боба. — Вы ведь помните мистера Бересфорда?
— А как же, помню, еще по палате святого Патрика. — Падди широко ухмыльнулся. — Добро пожаловать в дублинский Тадж- Махал, сэр. Кстати, настоящий мне довелось повидать: до войны я служил в Джайпуре.
— Собственно, поэтому мы и пришли, Падди. Вы ведь служили в инженерных войсках?
— Да, сэр. — Падди расправил плечи. — И был отличным механиком, но… — он помахал культей правой руки, — в семнадцатом году в ремонтную мастерскую залетел снаряд… — Он пожал плечами. — В армии обошлись со мной по справедливости, сэр. Не выкинули на помойку, когда я остался без руки, а определили в кладовщики.
— В кладовщики? — оживился Фингал. — Значит, вы вели книги учета?
— Если бы мне платили пенни за каждую исписанную страницу, у нас с семьей давным-давно был бы свой особняк в Блэкроке.
— Падди, а вы хотели бы работать кладовщиком на стройке? — спросил Фингал.
Падди резко выпрямился.
— Вы, часом, не дурачите меня, сэр?
— Даже не думал. Мистер Дагган строит дома на месте снесенных трущоб. Ему как раз нужен кто-нибудь, кто вел бы конторские книги. Мы с мистером Бересфордом сегодня беседовали с ним — правда, Боб?
— Правда, —
Падди напрягся.
— А он что же?
— Просил привезти вас к нему сегодня вечером. Если вы понравитесь мистеру Даггану, завтра же сможете приступить к работе. Платить он будет четыре шиллинга в день при шестидневной рабочей неделе.
— Это получается фунт и четыре шиллинга в неделю, итого больше пятидесяти фунтов в год. — Падди обвел взглядом мрачную комнатушку. — Вот что я вам скажу, сэр: нас, Кьоу, к концу этой же недели здесь уже не будет.
— Отлично, — кивнул Фингал, благословляя зубило, раскроившее ладонь Уилли Даггану, но подарившее новую жизнь Падди Кьоу и его родным. — Собирайтесь, Падди. Мистер Бересфорд прямо сейчас отвезет нас к мистеру Даггану на машине.
Сержант Падди Кьоу широко улыбнулся, а из глаз струились слезы.
— Мистер О’Рейли, ваша пациентка, — произнес доктор Миккс.
— Да, сэр. — Фингал встал в изголовье кровати и положил руку на плечо Ройзин Килмартин. — Сейчас я расскажу о вас другим врачам и сестрам.
Женщина улыбнулась.
— Коли так надо, тогда ладно.
Фингал коротко перечислил сведения о больной и умолк.
— Прошу прощения. — Фицпатрик изучал пациентку сквозь стекла пенсне. — Но она задыхается. Значит, нельзя исключить и туберкулез. Трущобы буквально кишат им. — Он пренебрежительно скривил губы.
На лице Ройзин Килмартин отразился ужас. Черт бы тебя побрал, Фицпатрик, подумал Фингал, ты же насмерть перепугал ее.
Доктор Миккс шагнул к пациентке со словами:
— Прошу вас, дорогая, не волнуйтесь. Я уже смотрел результаты ваших анализов: туберкулеза у вас нет. Можете мне поверить.
Женщина слабо улыбнулась.
— Ну, тогда ладно, сэр.
— А для тех, кто не в курсе, — продолжал доктор Миккс, — объясняю: трудящийся люд в Дублине мало чего боится так, как туберкулеза. Женщины не раз говорили мне, что их муж в тюрьме, лишь бы не признаваться, что он лежит в больнице с туберкулезом. — Он уставился на Фицпатрика в упор. — Есть болезни, о которых не принято упоминать в присутствии пациентов. Надеюсь, теперь вам ясно?
Фицпатрик снял пенсне и принялся нервно протирать стекла.
— Далее, — продолжал доктор Миккс. — Мистер Кроми, какой порядок обследования пациентки вы могли бы предложить?
Кроми дал толковый ответ, отметив, что он обратил бы внимание на лейкоцитарную формулу — «на случай неоплазии кровеносной системы».
— Отлично, Кроми, — закивал доктор Миккс. — Именно неоплазии. Совершенно верно. — И он бросил в сторону Фицпатрика многозначительный взгляд.
Фингал знал, что «неоплазией» — от греческих слов, означающих «новообразование», — в кругу врачей принято называть рак, о котором, как и о туберкулезе и некоторых других болезнях, не следовало упоминать в присутствии пациентов.