Студент-медик из Дублина
Шрифт:
Фингал тоже был расстроен, но не подавал виду.
— Может, в следующем году повезет, Боб. Я на пике формы.
— А у меня фармакология лезет из ушей, — признался Чарли. — Чего мне не хватает, так это еще одной пинты. Кто со мной?
— Я пас, — отказался Кроми. — Сегодня я встречаюсь с Вирджинией, а потом мы с ней, Фингалом и Китти идем в «Оленью голову» на О’Коннелл-стрит. Так что мне лучше не усердствовать.
Чарли покачал головой.
— А ты, Фингал? Еще пинту?
— Нет-нет. Я сейчас иду домой.
В
Мама поднялась с кресла навстречу сыну и крепко обняла его.
— Фингал, как давно мы не виделись! Проходи, садись.
Фингал заметил, что она слишком бледна.
— Мама, что случилось? Тебя что-то гложет.
— Я хотела поговорить с тобой наедине. Отец сейчас в Королевской ирландской художественной галерее. — Она напряженно подалась вперед. — Мне нужен твой совет. Фингал, отец нездоров, но отказывается признавать это.
— Нездоров? — Фингал насторожился. — Что это значит?
Мама беспокойно теребила юбку.
— Он слишком быстро утомляется. У него часто бывает одышка. Однажды он признался мне, что чувствует себя выжатым.
Мысленно Фингал уже приступил к дифференциальной диагностике. Для двух названных симптомов список возможных недугов получался слишком длинным.
— К врачу он обращался?
Мама покачала головой.
— Он злится, даже когда я намекаю, что было бы неплохо побывать у врача. Я думала, может, ты сумеешь определить, действительно ли ему нужна консультация медика. Если да, я найду способ убедить его.
Фингал услышал в материнском голосе стальные нотки и улыбнулся, несмотря на беспокойство.
— А что-нибудь еще ты замечала?
Ее глаза влажно заблестели.
— Он… кажется, он худеет.
Потеря веса — тревожный симптом.
— Кто-то должен обследовать его, — заявил Фингал. — Сделать общий анализ крови, возможно, рентгеновские снимки.
Мама улыбнулась.
— Спасибо, Фингал. Я постараюсь отправить его к врачу, причем к хорошему, к настоящему.
— Я знаю такого, — сообщил Фингал. — Это доктор Миккс, руководитель нашей клинической практики. В последнее время я вижусь с ним редко, но он вряд ли откажет мне в одолжении. Поговорю с ним в следующий понедельник.
— Я так признательна тебе, сынок! У меня с души как будто свалился камень.
Фингал всеми силами старался не выдать тревоги.
— Я позвоню тебе.
Мама улыбнулась.
— Ты славный мальчик, сынок. И всегда был таким.
Фингал заулыбался.
— Да, в последний раз я слышал это, когда ты ссорилась с кем- то из мамаш. И собиралась не давать ей спуску.
Усмехнувшись, мама села ровнее и сложила руки на коленях.
— Ну а теперь, когда неприятные дела остались позади,
Фингал задумался.
— Давай посмотрим. С практикой все в полном порядке. — Он подмигнул. — Кстати, сегодня вечером я иду в Феникс-парк с одной юной леди, Кэтлин О’Хэллоран. Она учится на медсестру.
— Вот как? — Мама улыбнулась, склонив голову набок. — А ты хотел бы привести ее в гости и познакомить с нами?
Фингал рассмеялся, сообразив, что на самом деле мама хочет знать, насколько серьезны его отношения с Китти.
— Пока нет, ма.
9
Жар и трепет
Фингал вышел из трамвая в Феникс-парке, возле памятника Веллингтону — массивного обелиска, воздвигнутого в память о герцоге. Китти сидела на ступеньках у подножия памятника.
— Фингал! Мы не виделись целую вечность!
— Точно. Но нам не оставалось ничего другого. Видеться в больнице нам нельзя.
— По крайней мере, я уже закончила первый год учебы и теперь имею полное право жить не в общежитии для сестер, а в съемной комнате с Вирджинией. Теперь встречаться будет проще.
— Только после сдачи первой части экзамена.
— Ну конечно, после экзамена. Я знаю, как это важно.
Он наконец привлек к себе ее, стройную и горячую, и вдохнул нежный аромат.
— Идем. — Он взял ее за руку. — Пройдемся одну трамвайную остановку, до зоопарка.
Держать Китти за руку было замечательно. Радуясь уже тому, что она рядом, Фингал не видел необходимости заводить разговор. Феникс-парк на северном берегу реки Лиффи был пасторальным уголком посреди мрачного, будничного города.
— Куда пойдем сегодня? — спросила Китти.
— В «Оленью голову» на О’Коннелл-стрит. Там нас будут ждать Кроми и Вирджиния. Вы с ней близкие подруги, так?
— Джинни — наивное дитя. Она посоветовала мне не верить дурацким сплетням.
— О чем?
— У вас с Бобом Бересфордом неважная репутация.
Фингал густо покраснел.
— Вообще-то я… то есть…
Китти рассмеялась.
— Дурачок, я знала об этом еще до нашего первого свидания. Неужели ты считаешь, что до тебя я ни с кем не целовалась?
Фингал решительно не желал представлять себе Китти в объятиях другого мужчины, но промолчал.
— Но только с тобой, Фингал, мне хочется встречаться как можно чаще.
Он глубоко вздохнул. На других женщин он не смотрел с прошлого октября.
— И мне тоже.
— Я поняла это на Новый год, когда запели «Дым в твоих глазах».
Фингал помнил, как под эту песню пообещал Китти, что не даст пламени угаснуть. Возможно, пора было пригласить ее к родителям в гости, познакомить с ними… но признаться в любви он не был готов.
— В последние девять месяцев мы виделись редко…