Студент-медик из Дублина

Тейлор Патрик

— Чертовски кстати! — отозвался Кроми.

— Слушайте, — продолжал Фингал, — я понимаю, что сейчас у всех на уме только выпивка, но нам надо обсудить одно дело. Когда промежуточный экзамен и экзамен на бакалавра останутся позади, нам придется подолгу работать в учебных больницах. Нам предложат разбиться на пары и работать по двое.

— Ты и Геркулес Фицпатрик. Воображаю! — Боб скривился.

— О чем и речь. Заманчивая перспектива, само собой, но, может, все-таки разобьемся на две пары сами?

— Разумно, — оценил Боб. — Чертовски разумно.

— Вот

тебе еще одна причина выдержать июньский экзамен, — подхватил Фингал.

— Господи… — Боб отхлебнул своего виски. — О’Рейли, я и глазом моргнуть не успею, как ты сделаешь из меня доктора Бересфорда.

Правильно, мысленно подтвердил Фингал.

— Надо еще выбрать больницу.

— Я без понятия, — предупредил Боб, расплачиваясь за новые порции напитков. — Так далеко заходить в учебе я не планировал.

— Зато я точно знаю, куда мы должны метить. От Тринити до больницы сэра Патрика Дана несколько минут езды на велосипеде. Там есть все, что нам нужно: общая терапия, хирургия, инфекционное отделение. — Он подмигнул Чарли. — Между прочим, там рядом общежитие для будущих медсестер.

— Класс! — откликнулся Чарли и поднял кружку.

— Правда, акушерского отделения там нет. Но пять месяцев акушерской практики мы могли бы отбыть в больнице Ротонда на Парнелл-сквер, хотя до нее очередь дойдет еще не скоро — первыми в программе терапия и хирургия. — Он придвинул к себе очередную пинту. — Спасибо, Боб.

— Не за что. А ты неплохо подготовился к разговору, Фингал.

— Я старался, — подтвердил О’Рейли.

Кроми подытожил:

— Стало быть, мы так и останемся вместе — великая и ужасная четверка на клинической практике в больнице сэра Патрика!

Язык у него слегка заплетался.

О’Рейли улыбнулся: в отличие от него, Кроми хмелел быстро. С поднятой кружкой О’Рейли провозгласил:

— За ближайшие два года у сэра Патрика Дана! Да будет работа увлекательной, а веселье непрерывным… — он многозначительно уставился на Боба, — для нас четверых.

И он выпил под дружный хор возгласов «верно, верно!»

3

Социальный комфорт и больничные условия

О’Рейли взглянул на часы и понял, что пора покинуть кафетерий и выяснить, какие новости у мистера Гупты. Поднявшись по лестнице, он зашагал по длинному и оживленному главному коридору больницы Королевы Виктории. Очутившись в отделении, О’Рейли остановился у сестринского поста.

— Я доктор О’Рейли, — представился он дежурной медсестре. — Пришел проведать моего пациента Донала Доннелли.

— A-а, Доннелли! — сразу вспомнила медсестра. — С травмой головы. Они скоро вернутся. Мистер Гупта снова увез пациента на рентген.

— Снова? — О’Рейли слышал в приемном покое, что Доналу сделали рентген сразу после прибытия.

— К сожалению, снимки не получились, а мистер Гупта на ультразвуке вроде бы заметил кровотечение, — объяснила медсестра. — Вот он и решил убедиться, прежде чем

звонить мистеру Гриру.

— Если повезет, сегодня мы не станем тревожить Чарли. Медсестра возмущенно вскинула брови.

— Чарли?

О’Рейли рассмеялся:

— Мы с Чарли Гриром вместе учились в Тринити-колледже.

— Вот оно что, — отозвалась она.

— В клиническом состоянии Донала нет изменений?

— У меня здесь его карточка, — сообщила медсестра и протянула ее О’Рейли. Пульс замедлился, давление стабильное, частота дыхания снизилась. Неплохо. О’Рейли надеялся, что сознание Донала вскоре прояснится.

— Когда они вернутся, сестра? — спросил он.

— Минут через двадцать. Или через полчаса.

— Можно подождать их здесь?

Она указала на скамью.

— Присаживайтесь. Приготовить вам чаю?

Он заулыбался. Чай. В Ольстере его предлагают, как решение любых проблем — от спустившейся петли на чулке до ядерной войны.

— Будьте так добры, — попросил он.

— Сейчас вернусь. — Медсестра поднялась и направилась на кухню. О’Рейли взглянул на часы: десять минут одиннадцатого.

Пружины узкой кровати скрипнули, Фингал откинул одеяло. Сначала — принять душ, потом одеться — и сразу в гости к родителям. Желудок заурчал в предвкушении плотного ирландского завтрака, приготовленного мамой.

Выходя из парадной двери дома номер 23а по Вестленд-роу, в одной из комнат которого, скудно обставленной холостяцкой берлоге, он и обитал, О’Рейли остановился, чтобы приподнять шляпу перед памятной доской на стене соседнего дома. 21 ноября здесь родился Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд. А молодой отец дал его имена за вычетом «О» и апострофа своему второму сыну.

Если повезет, отца он дома не застанет. По субботам у него обычно консультации. Отношения с отцом стали ледяными еще в двадцать седьмом году, когда Фингал объявил, что уходит в плавание. С годами они немного оттаяли, но всего на один-два градуса. Проведать маму Фингал заходил регулярно, а с отцом они общались вежливо и отчужденно.

— Прошу прощения, сэр… — На дорожке стоял невысокий мужчина в армейских ботинках без шнурков, обтрепанных брюках, грязной рубашке без воротничка и заношенном плаще. Слева на груди у него позвякивали две бронзовые медали. Правый рукав был зашпилен, а рука в нем ампутирована чуть ниже локтя.

Осунувшееся лицо незнакомца покрывал слой копоти, и Фингал заметил, что под его пожелтевшими от табака усами не хватает двух передних верхних зубов.

— Сэр, у вас не найдется пенни — бедному старому солдату побаловать себя чашкой чаю холодным утром? — И он протянул левую руку ладонью вверх.

Бедолага, мысленно посочувствовал ему Фингал. В кварталах Дублина, где жилье сдают внаем, больше нищих, чем в трущобах Бомбея. И самые жалкие из этих попрошаек — бывшие раненые солдаты, участники Англо-бурской или мировой войн. Им не хватает на жизнь скудной пенсии, назначенной прежними хозяевами империи, а соотечественники презирают их за то, что они сражались в британской армии.