Студент: Назад в 90-ые

LikanTrop

Возвращаясь к теме Губы, последствий так я для себя никаких и не дождался. Очевидно, мой земляк так и не написал никакую заяву, и в дело мое ничего заносить не стали. Но еще более удивительное другое, что никого нового на замену кумовского стукача ко мне не подселили. Ни Толя, ни остальные пассажиры никакого интереса к обстоятельствам моего дела не проявляли. Зато в плане грева мне явно пошла масть. Брат каким то образом догадался растормошить нашу пьющую тетку. И от нее ко мне дважды приходил грев. Благо, когда спрашивали от кого передачка, я сообразил, что кроме тетки вариантов, то и нет. А то могли посылку и завернуть. Удивили и балашихенские. Видимо с подачки Вована грев дважды приходил

и от них.

– Жалость какая, что нас не в большую камеру посадили. Тут в глазок посмотрит охранник и все как на ладони, - в очередной раз причитал Маленький, пока мы сидели за столом, а я задумчиво попивал чаю, - а так бы я и карты бы справил.

Карты и правда можно было бы сделать в «домашних» условиях прямо тут. Не одну колоду «пулеметов» видел как изготавливают сокамерники. Только при совке заканчивалось все это чаще всего карцером. Любой шмон и поехали на кичу. А так, носовой платок натянул на «шленку» (миску), концы его связываются под дном. На платок кусок мокрого черного хлеба, и втираешь ложкой. Используется 3–4 хороших ломтя, до тех пор, пока от них не останется тонкий слой коричневой грязи на поверхности платка. На дне «шленки» и на обратной поверхности платка будет толстый слой отличного клея. Потом на газету наклеивается с обеих сторон чистая белая бумага, «вымороженная» у адвокатов. Когда все это хозяйство просохнет, из него вырезаются карты. Для этой процедуры можно выпросить ножницы у врача. На рубашку йод или зеленка, и рисуй себе дам да валетов. Времени то вагон. Еще из пачек сигарет можно.

– Григорьев, на выход к адвокату, - в камеру заглянул вертухай и я, немало удивившись, отправился на встречу со своим будущим защитником, гадая про себя это государство позаботилось (что вряд ли) или брат подсобил?

– День добрый, меня зовут Шницерман Михаил Генрихович, - представился мужичок лет 45, тощий, будто не кормили год, и с жиденькой еврейской бородкой. Я присел за стол и с настороженностью начал рассматривать собеседника.

– Вы не переживайте, я от афганского общества города Долгопрудный, - увидев, что я никак не реагирую, Шницерман полушёпотом добавил, - ваш родственник просил передать, что, простите, в детстве вы жаловались брату, что вам сниться Бабайка, и он отвел вас на бокс. А еще у вас должны быть 600 рублей…

– Достаточно, верю, - кивнул я, удивляясь прозорливости брата, а ведь зря я думал всегда, что он чересчур прямоват на грани с героической тупизной.

– Это хорошо, я знал, что вы можете мне не поверить, потому и выспросил у ребят, какие-нибудь факты, которые никто другой знать не мог, - ага, значит зря я хорошо про брата подумал, не особо он и поумнел.

– Вы ко мне с чем, Михаил Генрихович?

– Хотел бы спросить, вас тут не обижают, не бьют? Еду не отнимают? Я могу посодействовать, написать жалобу, камеру попросить вам поменять…

– Все хорошо, Михаил Генрихович. Что по моему делу?

– Спешу обрадовать вас, суд будет 24 сентября. Брата вашего не нашли, а вечно держать дело опер у себя не может. Пришлось немного похлопотать, написать несколько жалоб, и вуаля, докменты в суде.

– Это радует, но меня же оправдают? – придвинулся я ближе к адвокату и положил руки на стол.

– Не уверен, - покачал он головой, - но есть и хорошие новости! Показания Светланы Лисицкой я полагаю поставить под сомнение смогу, вас на месте происшествия не было, значит опознание липа. К тому же, удалось привлечь свидетеля, официанта из кафе. Он в этот момент как раз курил у входа. Но вот патроны, шомпол, боюсь от этого отбиться никак не выйдет. Но не переживайте, вы ранее не судимый, характеристики со школы, от комсорга, от соседей, все это безусловно нам

поможет…

– Михаил Генрихович, вы можете сказать прямо, что меня ждет? – прервал я излияния адвоката, тем более, что во всех этих юридических деталях я не особо разбирался.

– Полагаю дадут в районе года. Считается с момента задержания, а это от пяти до восьми месяцев так называемой в народе химии. Но вы не переживайте, поселят в спец общежитии, днем на работе где повезет, остальное время свободен, главное ночевать вечером приходить и утром на поверке отмечаться. Выходных опять же - два, прямо как на свободе. Да еще и заработная плата будет рублей 30.

– Да вы прям рай описываете, не меньше, - хмыкнул я.

– Ну, для любого заключенного это рай и есть, - с обидой посмотрел на меня адвокат.

– Да я понял, не переживайте. Спасибо вам за пояснения, - что такое химия я знал не понаслышке, бывал там в прошлой жизни.

Перед отправкой обратно в камеру, мы еще немного поговорили о том как вести себя на суде (молчать и жалостливо шмыгать носом), Шницерман поинтересовался, нуждаюсь ли я в чем-то, на том и распрощались.

Глава 8

20 сентября 1988 года, улица Летная, г Долгопрудный

Света Лисицкая возвращалась домой с рынка, авоська и пакет были полны продуктами, правда конкретно авоську снизу доверху занимала исключительно картошка, а вот в заграничной гордости девушки, пакете с ковбоем Мальбро, уместилась молочка, масло, колбаса и другие аккуратно завернутые продукты. Но волновало сейчас короткостриженую фифу не это. Прошлый парень из милиции частенько подвозил ее на отцовской копейке, в том числе с рынка. Пока не схватил пулю. И хоть сейчас он уже пошел на поправку и даже вернулся из больницы домой в заботливые руки родителей, дожидаться Света его не стала. Ну бесило девушку ходить в больницу и нюхать этот противный запах хлорки. И вообще, подобные места навевали на молодую красавицу тоску. Новый же молодой человек девушки жил в Химках, и не мог срываться с работы ради комфорта Лисицкой по первому ее требованию. Вот и приходилось мозолить руки самой и таскать эти дурацкие продукты считай с Московского шоссе по Комсомольской через Циолковского к себе на улицу Летную за стадион «Салют».

– Позвольте помогу, - молодой брюнет среднего роста с коротким ежиком волос уже у самого дома подхватил у девушки авоську и пакет и лучезарно улыбнулся красотке.

– Ну, помоги-помоги, - фыркнула она, задрав высокомерно носик. Одежда паренька была явно не первой свежести и совсем не фирмА, а значит он точно не ее поля ягода. Но почему бы не позволить ему помочь дотащить тяжелые вещи до квартиры? А взамен пусть побудет рядом с такой красавицей, как Света, так уж и быть, она потерпит.

– В какой подьезд? – спросил паренек.

– За мной иди, - высокомерно ответила девушка, махнула рукой и уверенно направилась к нужному входу в пятиэтажку. Поднявшись по лестнице на третий этаж, фифа открыла ключами квартиру и парень шустро нырнул внутрь и поставил пакет с авоськой на пол.

– Света, а вы знаете, что врать не хорошо? У вас скоро суд по делу Славы Григорева. Зачем парню жизнь ломать ложью? – вопрос помощника выбил девушку из колеи, брюнет встал в дверях напротив Лисицкой и посмотрел ей прямо в глаза. От этого взгляда девушке стало дурно. Бело-синие мертвые глаза смотрели на нее без капли каких либо эмоций. Казалось что это бездушная машина, а не человек, и эта машина видит ее до самого нутра. Каким то шестым чувством девушка понимала, этому человеку напротив ничего не стоит прибить ее прямо здесь на месте, а потом отправиться в столовую с аппетитом кушать котлеты с подливой.