Студенты. Книга 2
Шрифт:
Допились до того, что работать некому стало. И потянулись в Россию-матушку со всех окраин огромной страны молодые, непьющие ребята и девчата. Они и коровники строили, и дома, и на рынке места все заняли. Революция в обществе назрела сама по себе. Виноваты ли правители тех лет? Наверное. На то и поставлены, чтобы руководить, а не руками водить, как когда-то говорила мать Саввы Николаевича, обсуждая своего начальника. Да-а-а. Наступило лихое времечко, но народ его захотел сам. Никто не может заставить народ пить или не пить, нет такого властелина в мире. Как никто не может заставить любить или не любить власть. Но то, что она всем надоела, стало очевидным. И
Еще более ужасное время, чем застойно-застольные годы. Стремление разрушить до основания присуще русскому человеку. Слишком много накопилось гнева на власть, потому крушили все, веря в фальшивые лозунги новых демократов. Понимали, что врут, но верили, хотели верить. Старое так надоело! До одури, до тошноты, что любое новое необычное слово и лозунг воспринимались на ура. Разрушителям отдали за бесценок заводы, фабрики, нефть, газ, лес, землю. Какие-то проходимцы пообещали, что все теперь будут собственниками. У всех, мол, будет ваучер, на который они получат часть национального богатства. Все равны перед рынком! И этот очередной бредовый лозунг прошел в замутненном разуме России-матушки так же, как когда-то лозунги большевиков: «Землю — крестьянам, фабрики и заводы — рабочим!»
Никто, конечно, ничего не получил. Ни тогда, ни сейчас. Но эйфория обновления, охватившая страну, прокатилась от берегов Балтики до Тихого океана. Цена этой эйфории была огромной. По миллиону в год умерших от нищеты, пьянства, стресса, убитых в перестрелках бандитов и выбрасывающихся их окон собственных домов людей, потерявших вдруг все: кусок хлеба, квартиру, работу, веру в завтрашний день. Разруха в умах стала еще более страшной, чем экономическая разруха, хаос, охвативший их богатую и обильную страну. И только жирные коты да окаянные политиканы потирали лапы и руки от удовольствия. «Мы правим бал! А народ… Что о нем думать? Весь не вымрет! Останется столько, сколько нужно. Пусть все идет своим путем». И вот уже пьяный президент мочится на шасси самолета в Исландии под блики вспышек иностранных корреспондентов, тупо смотря на всех, не понимая, что им всем нужно.
Отрезвление медленно, но верно стало возвращаться в общество после прихода нового, молодого лидера страны. Но груз прошлого был так велик, что не скоро, ой не скоро страна оправится после тяжелой болезни. Похмелье стало затяжным и очень горьким. Но народ нашел в себе силы и стал, как всегда, шаг за шагом выпрямляя спину, идти вперед. Люди, те, у кого остались совесть и силы, стали работать. Они истосковались по настоящему делу, стали разбирать завалы прошлого и медленно, но верно возрождать страну. Это станет очередной победой русских, но уже над самими собой.
Эти нерадостные мысли посещали Савву Николаевича не первый раз. И каждый их приход он объяснял своими личными неудачами. Вот и нынешний повод: внук провалил зачеты, не допущен к экзаменам, а теперь отчислен за неуспеваемость… Никогда бы не подумал, что Дениска может не успевать. По лености прогулять — это да, проспать — тоже не исключено, но чтобы завалиться по многим предметам… Что-то с ним случилось неординарное, о чем он не знает. И Савва Николаевич решил поехать на встречу с внуком.
Глава 2. Откровения
После болезни Савва Николаевич редко стал ездить на дальние расстояния машиной — трясет, дороги такие, что не знаешь, доедешь до места назначения без приключений или нет. От дорожных происшествий не всегда даже супердорогая иномарка спасает.
После утомительной тряски на трассе они наконец медленно и плавно вплыли вместе с потоком машин в город.
— Как поедем, Савва Николаевич? — спросил шофер Володя.
— Как всегда, по кольцевой, там свернешь на Пискаревку и через Северный проспект к общежитию на Светлановский…
— Понятно!
Еще через час мучительно медленного передвижения по забитым машинами улицам они наконец-то подъехали к студенческому общежитию. В холле на Савву Николаевича пахнуло давно забытым запахом общаги. От названия места проживания студентов — кампус, как на Западе, или студенческий комплекс, как в России, ничего принципиально не меняется: общага она и есть общага, со своими стойкими запахами приготовляемой пищи, дешевой парфюмерии и разнообразных средств для чистки ботинок и сапожек. Вдохнув несколько раз неповторимый запах давно минувших лет, Савва Николаевич подошел к стойке дежурного, где выдавали ключи.
— Здравствуйте! — поздоровался он с миловидной женщиной неопределенного возраста.
— Здравствуйте, — ответила та, внимательно рассматривая статную фигуру человека в возрасте.
«Явно не из простых, — быстро определила дежурная и соответственно напряглась. — Может с деканата кто или, еще хуже — из Смольного? Взяли за моду депутаты городской Думы по общежитиям ходить. Будто других дел нету. Ходят, ходят… Чего ищут? Общежитие — оно и в Африке общежитие. Порядка, какого они хотят, никогда не будет».
— Мне нужно пройти в двести семьдесят третью комнату. — Савва Николаевич показал удостоверение, выданное ему администрацией N-ска, чтобы он мог беспрепятственно проходить через строгие милицейские кордоны в кабинеты высоких чиновников.
Дежурная долго изучала удостоверение, прикидывая в уме, зачем из чужой области к ним пожаловал этот представительный господин. Не следователь ли? Или, может, адвокат? Похоже, из этой породы. Вон как одет, и одеколон настоящий, французский, запах неслышный, но такой приятный. Господи, с этими студентами отвыкнешь от настоящих мужчин.
— А Вы по какому делу? — возвратив, наконец, удостоверение, спросила она.
— По личному, — просто и убедительно ответил Савва Николаевич.
— Понятно. Там у нас двое проживают. Шестикурсник Сергей Орехов, и второкурсник Денис Мартынов. Вы к кому?
— К обоим!
— Ну что же, проходите, кажется, они оба на месте, ключей нет. Дениска-то мог с утра остаться, проспит — и не пойдет на занятия… — начала было объяснять дежурная, а потом вдруг замерла на полуслове. — Так погодите, а ваша же фамилия тоже Мартынов? Значит… Вы..?