Студенты. Книга 2
Шрифт:
Но сегодня ночью звуки гремящей кровати и какие-то крики разбудили Савву Николаевича. Черт знает что такое! Савва Николаевич невольно стал прислушиваться к шуму и голосам, доносившимся из соседнего номера. Мужской грубый голос, нещадно матерившийся, и женский, визгливо требующий чего-то своего, заставили Савву Николаевича окончательно проснуться. Что творят! Ну неужели не совестно? Савва Николаевич взял подушку, положил на голову, натянул одеяло поверх, решив не обращать внимания на соседей, попытался снова заснуть. «Вот ведь незадача какая, — подумалось
— Ну ты, ты, сука, когда, когда кончишь..? Надоело тебя трахать, — рокотал мужской голос за стенкой.
Поняв, что ему вряд ли удастся уснуть, Савва Николаевич снял с головы подушку и решил постучать в стену, напомнить соседям, что они в гостинице не одни. К его удивлению, шум за стеной прекратился. «Ну слава Богу, одумались или устали». Савва Николаевич уже повернулся было на бок, как вдруг совсем рядом за стеной что-то грохнуло об пол, и сдавленный женский голос прохрипел:
— Помогите, убивают…
Савва Николаевич подскочил на кровати: да что же это такое? Надо что-то делать! Женщина на какое-то время замолчала, слышался непонятный шум, вроде бы как борьба, но без ругани и криков. Не понял, что же там происходит? Савва Николаевич стал вновь прислушиваться, однако за стеной вдруг включили телевизор, и за его шумом он перестал что-либо различать. «Не случилось бы беды», — подумал Савва Николаевич и решил спуститься вниз, позвать дежурного портье.
Одевшись в спортивный костюм, Савва Николаевич вышел из номера и пошел по коридору к лестнице, чтобы спуститься в холл гостиницы. Внезапно дверь соседнего номера с шумом и треском раскрылась, и на полу у его ног оказалась раздетая догола молодая женщина. Дверь тут же захлопнулась.
Савва Николаевич сперва оторопел, потом подошел, снял куртку со своих плеч и подал женщине.
— Возьмите мою куртку, оденьтесь…
Девушка с заплаканным и перемазанным макияжем лицом, всхлипывая, поднялась и надела предложенную Саввой Николаевичем куртку.
— Вам куда? Может, к дежурному портье или в милицию обратиться? — предложил Савва Николаевич.
Женщина замотала головой:
— Можно я пройду к вам?
— Ко мне?
Она кивнула:
— Вы не бойтесь, я немного приду в себя, а потом уйду.
— Хорошо, я вот здесь живу, рядом, ваш сосед…
Савва Николаевич показал на свою дверь. Женщина понимающе посмотрела на него.
— А-а-а, тогда ясно. Это мы вас разбудили? — Она виновато опустила голову.
— Да вы проходите, проходите, не стоит об этом.
Савва Николаевич открыл дверь ключом и пропустил женщину вперед.
— Проходите, располагайтесь. Я только приберу кровать. Все как-то неожиданно получилось.
Савва Николаевич накинул покрывало на разбросанное постельное белье.
— Садитесь сюда, в кресло. Сейчас чай согрею, но у меня и кофе есть, печенье. Советую попить
Савва Николаевич направился в ванную комнату, чтобы налить воду в электрочайник, но когда вернулся, то увидел, что женщина, закутавшись в покрывало, сидит в кресле, уставившись на огромную луну, вылупившую свои глаза в окно и занимавшую, казалось, полнеба.
— Красиво! — Женщина слегка улыбнулась.
— Да, особенно когда свет потушить…
— Нет-нет, свет не надо тушить, я боюсь темноты… — Женщина вскрикнула и вскочила с кресла.
Савва Николаевич успокоил:
— Да нет, вы не так поняли, это я образно, а не то, чтобы выключить свет совсем…
Но женщина испуганно смотрела на Савву Николаевича огромными, как луна на небе, глазами, в которых он увидел не испуг даже, а какой-то животный страх.
— Сейчас чай будем пить. — И Савва Николаевич выключил электрокипятильник. — Садитесь ближе к столику. Вот вам чашка. — Савва Николаевич пододвинул чашку с блюдцем на самый край столика.
Но женщина не захотела ни чаю, ни кофе, ни вставать с кресла, словно вросла в него.
— Может, вам что-нибудь покрепче выпить? У меня коньяк есть, — снова вступил в диалог Савва Николаевич.
Женщина несколько секунд размышляла, а потом произнесла охрипшим голосом:
— Давайте…
Савва Николаевич разлил коньяк по бокалам и подал один женщине. Та взяла. Савва Николаевич заметил, как сильно тряслись у нее руки. Но, сделав над собой усилие, женщина протянула бокал, предлагая чокнуться.
— За ваше благополучие, — произнес короткий тост Савва Николаевич и отпил пару глотков терпкого выдержанного коньяка.
Женщина, напротив, осушила бокал одним махом, зажмурив глаза… Когда она их открыла, Савва Николаевич увидел в них появившиеся искорки жизни.
— Можно закурить? — также с хрипотцой произнесла она.
— Конечно, какие вопросы?
— Тогда дайте, пожалуйста, сигарету.
— Вы знаете, я не курю, хотя, один момент, у меня, кажется, какие-то есть…
Савва Николаевич полез в свой кожаный чемодан, порылся в нем и вытащил пачку тонких и длинных сигарет.
— Мои коллеги из Америки еще на прошлой конференции презентовали, так и валяются в чемодане… Я не курильщик, и дома курящих нет.
Савва Николаевич протянул сигареты женщине. Она взяла и посмотрела на этикетку.
— Настоящие, кубинские! Надо же, никогда не пробовала…
Она достала из пачки сигарету, больше напоминающую тонкую сигару, но обрезки кончика, как это принято при использовании настоящих сигар, не требовалось, и понюхала:
— Даа… настоящий табак.
Савва Николаевич вновь пошарил в чемодане и достал зажигалку.
— Все свое ношу с собой, — попытался он пошутить.
Но женщина, кажется, уже не обращала на него никакого внимания. Щелкнув пару раз зажигалкой, она эффектно прикурила, словно всю жизнь только и делала, что курила кубинские сигареты. Выпустив колечками дым, женщина тряхнула головой: