Стукач и его палачи
Шрифт:
– Ну, тогда пой!
– Я был готов сквозь землю провалиться. Но потом вспомнил и освоение Сибири, и казака Ермака, и его отряд, и битву на Иртыше с войском хана Кучума.
– Ну вот,- сказал преподаватель,- оказывается, знаешь.
– Так вот и сдал историю.
Подошёл капитан Зотов. Поздоровался. Присел к столику.
– Видишь, какого орла вырастил,- обращаясь к Пархоменко, сказал Васенин. – Скоро, глядишь, и райотдел возглавит. Радоваться нужно, а ты всё в своем прошлом копаешься.
И, уже обращаясь к Зотову, спросил:
– Вслед за Березовским не махнёшь в милицейскую академию?
– Каждому своё. Душа моя больше к практике повёрнута.
– Это ты хорошо сказал. Заниматься нужно тем, к чему душа лежит. А если души нет, никакие академии её не заменят.
Стукач
Валерий Викторович Пустовалов – инженер по технике безопасности промышленного предприятия – слыл скрягой. Как правило, все сотрудники предприятия обедали в столовой. Пустовалов – никогда. Брал из дома «тормозок» и, закрывшись в тиши своего кабинета, обедал. Ходили слухи, что Валерий Викторович копит деньги на машину. Нужно сказать, что работник он был педантичный и дисциплинированный. Ровно в девять утра, в стареньком костюме, при галстуке, входил в свой кабинет и, ни минутой позже, ровно в шесть, уходил. В числе первых, в день зарплаты или аванса, всегда стоял и у окошка кассы. Получив деньги, тщательно их пересчитывал, аккуратно складывал в потертый кожаный кошелёк, и уходил серьёзный и сосредоточенный на свое рабочее место.
Рассказывали, что однажды, во время выдачи зарплаты, из рук инженера выпала монета достоинством в 15 копеек. Так Валерий Викторович, в её поисках, на коленях исползал весь пол. А когда там не обнаружил, стал ворочать большой деревянный шкаф, стоящий в коридоре. Кто-то из инженерно-технических работников достал из кармана монету такого же достоинства и отдал инженеру. Пустовалов её тоже взял, и опустил в свой кошелёк. Туда же последовала и монета, извлечённая из-под шкафа.
Руководители предприятия считали, что должность у Валерия Викторовича – не бей лежачего. Поэтому его нагрузили общественной работой по самую завязку. Он и председатель профсоюзного комитета, и народный заседатель, а также народный контролёр. За это, конечно, не платили. И было странно, что такой скряга согласился безвозмездно работать. Может быть, он бы от этих обязанностей и отказался, если бы заранее не просчитал все плюсы и минусы этой общественной нагрузки. А плюсы были. Во-первых, что бы там кто ни говорил, почёт и уважение. А это не безликое «спасибо», из которого шубы не сошьёшь. Как какое-нибудь мероприятие, Пустовалов в президиуме рядом с представителями руководства. И к праздничным датам, смотришь, то премию дадут, то Почётную грамоту, как активному общественнику. Это дорогого стоит. Да и в магазинах, с начавшимся дефицитом продуктов, он – свой человек. Набрав номер телефона директора торгового предприятия, можно было взять и колбаску, и масло, которые вдруг оказались дефицитными, и стали исчезать с прилавков. Нырнув в подвальное помещение, продукты брал с запасом. Потом продавал нужным людям. Разумеется, с накруткой. Так, складывая денежку к денежке, наскрёб на мечту своей жизни: автомобиль «Жигули» первой модели, прозванной в народе «копейкой». Конечно, долго сомневался: а нужно ли? Просчитывал. И с деньгами жалко расставаться, и машину никак упустить нельзя. Всё же купил. И вовремя. В стране начало твориться что-то непонятное: митинги, демонстрации, говорливые ораторы, требовавшие больше демократии, реформ, суверенитетов. Деньги обесценивались. А вскоре рухнуло и государство под названием СССР. Многие стали выходить из профсоюза. После непродолжительных раздумий отказался от председательства и Валерий Викторович, а потом и от членства в этой организации. Профсоюзы оказались не в моде. Народные заседатели стали не нужны. Народные контролёры тоже. Что контролировать, когда всё начало «прихватизироваться»? Зарплату на предприятии выдавали нерегулярно. Да и само оно на ладан дышало, вот-вот должно было развалиться. Рабочие стали увольняться. Тщательно взвесив всё, написав заявление, уволился и Валерий Викторович. Стал заниматься частным извозом, а попутно приторговывать ставшей уже дефицитом водкой, названной каким-то «экономистом» из народа, «конвертируемой валютой». Пользуясь прежними связями, скупал её в магазинах. Конечно, боялся милиции. Но оказалось: больше бояться следовало
Однажды к машине Пустовалова подошли двое. Один из них, плотного телосложения, с фиксой из жёлтого металла на переднем зубе, вальяжной походкой подошёл к машине и спросил:
– Банки есть?
– Сколько?- поинтересовался водитель «копейки».
– Ящик,- ответил фиксатый.
Глаза Пустовалова заблестели: сразу столько у него никто не брал.
– Цену знаешь?- спросил бывший инженер.
– А то.
– Платите, и банки ваши!
– Папаша!- заулыбался фиксатый.
– Видишь же - безлошадные. Выйдешь, а тут - красноперые. Тебе и нам проблема. Причём, тебе больше,- заржал незнакомец.
– За доставку отдельная плата.
– Лады.
– Куда ехать?- спросил Пустовалов.
– На улицу Кедровую. Знаешь, где это?
– У чёрта на куличках.
– Не ссы! Зуб даю – заплатим и за доставку, и «не боюсь». Ха-ха-ха!
Водитель задумался. Нужно было принимать непростое решение: с одной стороны – навар хороший, а с другой – шлёпнут, и ни денег, ни машины. Но возможность получить хороший навар страх пересилила.
Подъехали к улице Кедровой. Водитель вопросительно посмотрел на пассажиров.
– В конце улицы,- уточнил фиксатый.
Сидящий на заднем сиденье за водителем второй пассажир, по-прежнему молчал.
Машина подъехала к последнему дому по улице Кедровой.
– Пили дальше!- вдруг приказал молчаливый пассажир.
– Но дальше пустырь,- возразил водитель копейки.
– Ты, Кивала! Слушай меня внимательно!- грубо ответил Валерию Викторовичу всё тот же пассажир.
– Вези куда приказано!
– Я не Кивала. Я – Пустовалов,- дрожащим голосом пролепетал бывший инженер.
– Запомни: теперь ты – Кивала. – Для нас,- уточнил, сидящий на заднем сиденье. – Если ты с умом – скорешимся. А нет – сделаем, вот так. Не успев ничего возразить, Пустовалов вдруг почувствовал, как удавка из тонкой, но прочной верёвки сдавила ему шею.
– Мужики! Не надо!
– задыхаясь, прохрипел водитель.
– А мы и не собираемся,- хохотнул фиксатый. – Грех такой доильный агрегат портить. Мы только напоминаем, что ждёт упрямцев.
– Что вы хотите?- спросил перепуганный Валерий Викторович.
– Сейчас мы кинем по банке и начнём гуторить.
– О чём?- ещё больше испугался Пустовалов.
– О нашей совместной коммерческой деятельности,- сказал фиксатый. Мы тебе даём зелёную улицу и оберегаем от конкурентов, желающих тоже заиметь такой доильный агрегат. А ты с нами делишься тем, что зарабатываешь.
– А от милиции тоже защитите?- спросил водитель «копейки», взглянув на фиксатого. Но потому, как тот посмотрел на него, понял: брякнул лишнее. Предательски задрожали руки, и холодный пот потёк по спине. Отказываться было бессмысленно. Спросил: - Сколько?
– Грубить не будем,- ответил фиксатый. – За охрану и жизнь доильного агрегата наши конкуренты берут 50% с каждой бутылки. Кто не согласился, тот уже Загиб Иванович. Ха-ха-ха! Мы будем брать 25%. – А если окажешься с умом, и дополнительный навар тебе будет,- подал голос пассажир, сидящий на заднем сиденье. – Кое-что привезёшь, кое-что увезёшь, кого-то встретишь, кого-то проводишь.
– Куда проводить?- дрожащим голосом спросил бывший главный инженер.
– Да ты, в натуре, трусоват,- снова вступил в разговор пассажир заднего сиденья. – Не дрейфь! Это не туда, куда ты думаешь. И уточнил: - Не к жмурикам. Ха-ха-ха!
«Сволочи!»,- мысленно возмутился бывший главный инженер,- весело им, а мне каково? От страха душа в пятки уходит.
Установилась тягостная тишина. Пустовалов чувствовал, как колотилось его сердце.
– Так, как: согласен?- донёсся до него голос фиксатого.
«Он ещё издевается»,- подумал главный инженер. Как будто у меня есть выбор?» Но вслух ничего не сказал, только закивал головой.
– Тогда держи корягу, Кивала!- протянул руку пассажир с фиксой. – А теперь вези обратно в город! Поможем тебе с клиентами. А эта,- указал он на ящик с водкой,- была ваша, станет – наша. Не переживай, заработаешь ещё! Ха-ха-ха!