Стукин и Хрустальников. Банковая эпопея

Лейкин Николай Александрович

– Не слыхал-с.

– Да, готовлюсь… Однако меня это ужасно удивляет, что Лавр Петрович не уехал на охоту. Вы его сегодня видели?

– Сегодня-с… Об вас был разговор, – прихвастнул Стукин. – Лавр Петрович расспрашивали меня, как я был у вас в гостях, кого видел.

– Ну и что же вы?..

– Про юнкера не сказал ни слова-с. Ни слова не сказал, что его у вас видел. А Лавр Петрович даже намекали. «Не видал ли ты, – говорит, – у нее молодых мужчин?»

Стукин врал.

– Ну и вы, разумеется, сказали, что никого не видали? – спросила Матильда Николаевна.

–

Само собой. А только я вам скажу, Матильда Николаевна, они очень подозрительный человек. Это то есть Лавр Петрович… Только вы, пожалуйста, ему не говорите, что я об нем так выражаюсь.

– Вы-то вот об актере Бабковском ему ничего не говорите, а уж я не скажу. Ну, что ваша шуба? Шьется? – переменила Матильда Николаевна разговор.

Стукин вздохнул.

– Вообразите, тех ста рублей, что я у вас взял, не хватает. На мех и на покрышку хватило, а на воротник не хватает. Матильда Николаевна, не одолжите ли вы мне взаймы еще сто рублей?.. Пятьдесят рублей я употребил бы на воротник, а пятьдесят рублей к меху бы прибавил. Тогда уж шуба выйдет совсем хорошая…

Матильда Николаевна замялась.

– Вот видите… я теперь не при деньгах, – сказала она.

– Неужели? Как же это можно, чтобы дама при таком богатом человеке, как Лавр Петрович, и вдруг не при деньгах? Ведь я, Матильда Николаевна, взаймы прошу. Я отдам-с. И первые сто рублей отдам, и эти. Как только с Лавра Петровича получу в день свадьбы условленные тысячу рублей, так сейчас же вам и отдам.

– Делать нечего… Возьмите… – отвечала она со вздохом, отправилась к себе в будуарчик и вынесла сто рублей, прибавив: – Только вы об актере-то уж, пожалуйста, Лавру Петровичу ни слова…

– Матильда Николаевна! Да неужели я бесчувственный человек? Неужели я не понимаю? – воскликнул Стукин и прибавил: – Так ждите сегодня Лавра Петровича.

– Вы что же?.. Вы его у меня поджидать будете?

– Если позволите… Они хотя ничего не сказали, что я должен до них у вас оставаться, но ежели они приедут и скажут, чтобы я ушел, то я уйду от вас… Я вам, Матильда Николаевна, не помешаю.

– Ну что ж… Оставайтесь. Вот мы обедать будем. – Она взглянула на него и прибавила со вздохом: – Ах, и если бы вы хоть сколько-нибудь были позабавнее! Я вам прямо скажу: ведь с вами скучно. Вы женщин не умеете занимать.

– Дела не веселят, Матильда Николаевна, оттого это происходит, – отвечал Стукин. – Бедность… Жалованье маленькое получаю. Ежели бы мне поопериться немного, я совсем другим человеком стал бы. Вот вы попросили бы Лавра Петровича, чтобы он меня до свадьбы как-нибудь по оперил бы…

– Да ведь он вам обещал тысячу восемьсот рублей жалованья.

– Все это еще улита уедет, да когда-то приедет, а мне бы теперь хотелось. Мне бы хотелось теперь командировку от правления получить. Пускай они меня пошлют в два-три провинциальных отделения с каким-нибудь поручением. Ну, хоть для рассмотрения вексельных портфелей, что ли. У нас есть такие служащие. Они называются «служащие с отчетом». Они командируются в провинциальные отделения, получают кроме жалованья суточные, разъездные по первому классу, чтоб в первом классе ездить… Кроме того, могут

брать в отделениях суммы и на другие нужды, с тем чтобы, разумеется, потом представить отчет в этих суммах. Так вот, Матильда Николаевна, попросили бы вы у Лавра Петровича для меня такую командировку.

Матильда Николаевна улыбнулась.

– У вас, как посмотрю я, губа-то не дура… – проговорила она.

– Эх, Матильда Николаевна! А у кого она дура-то? – спросил Стукин и прибавил: – Вот на эдаком месте мне ежели бы и месяц пробыть, то и к свадьбе поотдышаться можно. Похлопочите-ка.

– Пожалуй, я его попрошу. Только ведь он меня не послушает.

– А вы поприналягте хорошенько. Ведь обоим нам хорошо будет: и мне, и вам. Ведь после свадьбы-то, Матильда Николаевна, все-таки мне и вам жить вместе придется. Есть у меня деньги – я тогда совсем другой фасон буду иметь… А буду иметь другой фасон, тогда и вам будет приятнее… Из-за этого стоит вам похлопотать за меня и поналечь на Лавра Петровича.

– Вы на сколько же времени в командировку уехать желаете? – спросила она.

– Да на сколько вы прикажете. Хоть до самой свадьбы.

– Хорошо. Вы, стало быть, и после свадьбы хотите по командировкам ездить?

– Да отчего же-с? И вам-то приятнее, чтоб я перед вашими глазами не очень мотался. А впрочем, как вам угодно. Мне только бы на место служащего с отчетом попасть, а там…

– Нет, я не прочь, чтобы вы и после свадьбы ездили в командировки. Я буду за вас просить Лавра Петровича, непременно буду.

– Вот и мерси… Ручку-с… Позвольте еще раз ручку поцеловать. – Стукин так и прилип к руке Матильды Николаевны. – Добрая вы моя, добренькая, ангел Божий… – твердил он. – Вот как в такую командировку я съезжу, то не только двести рублей долгу вам сейчас возвращу, но и подарочек хорошенький вам привезу.

– Кушать подано, – доложила горничная.

– Пойдемте обедать, – сказала Матильда Николаевна.

Они отправились в столовую.

Глава XI

Сам приехал

Раздался звонок. Залаяли собачонки. В будуарчик Матильды Николаевны вошел Лавр Петрович Хрустальников, взял хозяйку за голову и влепил ей в щеку сочный поцелуй.

– Ба! Стукин! Какими судьбами? – воскликнул он, увидав сидевшего Стукина.

– Сами же, Лавр Петрович, вы изволили сюда меня послать.

– Ах да… забыл. А я сейчас от Бореля… Обедали там в маленькой компании. Пили много… Вино хорошее… Но скучно… Кислота…

– Хоть бы и не говорили, что пили много, так и то видно, – отвечала Матильда Николаевна.

– Ну так что ж из этого? Жизнь наша так коротка… – бормотал Хрустальников.

– Ну а мне хочется, чтоб она была подлиннее, поэтому вам надо беречься и поменьше пить. Поясница болит, из-за этого не поехали на охоту, а сами кутите.

– Ну что ж, умру – похоронят.

– Как это хорошо! Духовного завещания не составили, меня не обеспечили, а сами умирать сбираетесь. Кроме того, вы забываете, что есть еще третье существо… Это третье существо хотя еще не родившееся, но об нем нужно больше, чем о ком-нибудь, подумать.