Ступая по шёлку
Шрифт:
— Вам нравится напиток, Царица?
— Да, похоже на вино из наших погребов, мой господин.
— Это сок.
— Сок?
— Да, напиток из тех же плодов, из которых изготавливается вино, но без хмеля.
Айола повторила про себя новое слово. Она старалась запоминать новые слова или выражения, и если многие не понимала дословно, то общий смысл некоторых фраз становился ей понятен. Младшая дочь Короля понимала, когда старуха кричала рабыням, чтобы те готовили воду или масла для Царицы и раздевали Айолу.
Младшая дочь
— Вы чувствуете усталость, Царица? — спросил её Царь и господин.
— Нет, мой господин, — сразу ответила младшая дочь Короля, опасаясь гнева и того, что её сонливость проступила на лице.
Царь Дальних Земель подал едва заметный знак рукой, и в зале воцарилась тишина. Горотеон встал и подал руку Царице, после чего помог ей спуститься по ступеням, словно она шла по льду, и двинулся с ней через залу по шёлку, что лежал у неё под ногами.
Младшая дочь Короля едва поспевала за шагами своего Царя и господина, иногда он замедлял шаг, люди, сохранявшие молчание, глубоко кланялись Царю и Царице, рабы кланялись ниже всех, наложницы, появившиеся позже, в разгар празднования, не закрывали лицо руками пред ликом Царя и Царицы.
Дойдя до конца залы, Айола увидела свою стражу, которая тут же присоединилась к ней, ступая на несколько шагов позади, как и рабыня, поправившая её одеяния, шла сзади, пока младшая дочь Короля продолжила свой путь одна по шёлку к своим покоям.
Девушка надеялась отдохнуть, её клонило в сон, и усталость сковывала её тело, но сухая старческая рука схватила Айолу и стала снимать с неё одежды, толкая в сторону тёплой воды и благовоний.
— Этой ночью Царь Дальних Земель призовёт тебя к себе, дитя моё, — шипела старуха, пока усаживала Айолу в воду. — Ты должна быть готова для своего Царя и господина и не вызывать его гнев.
— Чем я могу вызвать гнев Царя?
— Чем угодно, дитя моё, чем угодно, ты неумела, а вместо того, чтобы учиться, занимаешься со своим зверем, бедра твои узки, а грудь недоразвита, слишком много крови вышло из тебя, дитя моё, слишком много, Царь будет гневаться.
— Но почему сегодня? — Айола полагала, что церемония окончена вчерашней ночью, и сегодняшней она сможет отдохнуть.
— Семь дней в середине твоего лунного цикла Царь обязан призывать тебя к себе, и так каждый цикл, пока чрево твоё не понесёт наследника для Дальних Земель, остальные его ночи распределены на наложниц, никто не должен быть обижен, но Царь могучий муж, и каждой хватает его ласки.
Её долго умасливали и натирали «кремами», волосы её оставили распущенными, спрятав под мантильей, и, наконец, она прошла свой путь по шёлку, в окружении своей стражи, которая остановилась
Ложе, на котором проходила её брачная ночь, уже было разобрано, и она стояла посредине большого помещения, отделанного мозаикой столь причудливых узоров, что казалось, они не повторяются ни разу, но, присмотревшись, она поняла, что повторения есть. Красный цветок, синий, зелёный… Напротив окна была мозаика, полностью повторяющая витраж в окне, и Айола могла только представить, как сверкали крылья диковинной птицы на стене с первыми лучами солнца.
Мебель, изготовленная из тёмного дерева, массивная и резная, со страшными изображениями животных, и удивительные подставки под столами — витые, тяжёлые, не похожие ни на какое дерево, когда-либо виденное младшей дочерью Короля. Такие же столы стояли рядом с тронами Царя и Царицы, мужчины ставили их сбоку от трона, а быстрые рабыни украшали их яствами, от сладостей и фруктов до мяса, и следили, чтобы они не заканчивались. Она дотронулась до подставки и поняла, что она холодная, как бывает меч или кинжал, но оружие мужчин сверкало холодом, а витые подставки были темны.
Услышав шум, она быстро обернулась и увидела в широком проёме своего Царя и господина, он словно давно наблюдал за младшей дочерью Короля, которая тут же поклонилась, как подобает рабыне, и быстро встала — она не рабыня. Царь отошёл в сторону, коротко приглашая младшую дочь Короля в опочивальню. Она стояла в центре и не знала, что ей следует делать или говорить, старуха сказала, что Айола должна быть покорной и постараться понравиться своему Царю и господину, но как это сделать — она не сказала.
— Вам следует попробовать эти сладости, Царица, — её Царь и господин указал рукой на большой серебряный поднос, где горой были уложены различные сласти, орехи в меду и белая рассыпчатая халва.
Айола посмотрела на поднос, казавшийся не таким и большим в руках Царя, осторожно взяла сласть зеленоватого цвета и положила себе на язык. Та была сладкой, но не приторной, таяла во рту, но не слипалась, подобно мёду. Не удержавшись, она взяла ещё одну и ещё, пока не осеклась и не глянула на своего Царя и господина, который стоял в халате, подобному тому, что был вчера на нём, и в этом одеянии казался ещё выше и шире в плечах.
— Вы можете съесть все эти сладости, Царица.
Младшая дочь Короля вкусила различных яств, но призналась, что сласть зеленоватого цвета, что была сладкой, но не приторной и таяла во рту, но не слипалась, подобно мёду — самая вкусная. Так же она отпила травяной отвар странного вкуса, и догадка поразила младшую дочь Короля.
— Я вижу подозрение в ваших глазах, Царица. — Айола испугалась гнева своего Царя и господина и стояла, нагнув голову, ожидая расплаты. — Нет нужды сегодня давать вам снадобье.