Ступая за Край
Шрифт:
Кринду не стоило больших усилий догнать Миланиссу, не стоило усилий развернуть её к себе, нагнуться и поцеловать свою девушку. Кринду стоило усилий оторваться от губ её, которые не понимали, как им двигаться, но не желали отрываться от губ всадника.
Он нависал над ней, прижимал к себе, целовал и шептал, шептал, что любит её и возьмёт в жёны, чтобы заботиться о ней всю его жизнь, любить всю его жизнь. И даже после смерти дух его будет любить её.
— Я подпишу брачный договор лично, — сказал Наследник Дальних Земель Аралан.
— Я, как представитель юной
— Что ж, такого ещё не встречалось за всю историю Дальних Земель, но я даю на это согласие своё.
— Принцессы Теренсии тоже никогда не вступали в брак с сельским человеком, но я даю на это согласие своё.
Диалог Миланиссы и Меланмира (то, что не понимал Кринд по причине не знания чужого наречия)))
– Тётушка моя не утерпела и прибежала сейчас к кабинету твоему, она слышала ваш разговор на наречии Дальних Земель и перевела мне его, довольная речами твоими! Почему ты решаешь за меня, почему тётя моя решает, с кем я буду счастлива, а с кем нет? Какой из мужей подойдёт мне больше, чем все остальные. Как ты можешь говорить, что я не могу выйти замуж за всадника, когда он богат и наделён властью, только потому, что происхождение его недостойно меня, а сам взял в жёны любовницу свою! Любовницу, с которой ты жил, не стесняясь молвы людской, в итоге отказался от жены своей и принял сына любовницы, как своего.
— Ты не знаешь всего и не можешь судить меня.
— А ты знаешь меня? Мы даже не виделись, пока я росла во дворце этом! Знаешь, чего я хочу или чего я боюсь? Вы нашли мне «доброго и благочестивого мужа», старого советника, от которого воняет собаками, или сына его, который смотрит на меня, как на непрожаренный кусок мяса, который противно есть, но мякоть его так сочна, что невозможно отказать себе. Для одного и другого — я всего лишь пропуск к фамилии нашей, пропуск быть приближенными к трону твоему. Благочестивый, слюнявый старый дед, этот ваш советник! Пусть тётушка моя выходит за него и будет счастлива с ним, а я люблю этого всадника.
— Ты не можешь этого знать, Миланисса… воображение играет с тобой.
— Нет. Ты решаешь за меня. Но ты — не я, ты не был в поле с ним, он не держал тебя, не смотрел на тебя и не прижимал тебя к себе так, что хочется остаться с ним навсегда. Тебя там не было все эти дни, а я была. Почему ты не отказал в счастье себе, взяв в жёны ту, которую любишь, несмотря на статус её и молву людскую, а мне запрещаешь поступить подобно? Не может Король преступать закон, но запрещать подданным своим поступать так же!
— Девочка моя, уста твои не ведают, что говорят.
— Зато мои уста хотят целовать сильного мужчину, этого мужчину, — Миланисса обернулась на Кринда, игнорируя, от стыда своего, взгляд Аралана.
— Брак — это не только поцелуи!
— Ааааах, — Миланиссу покрыл стыд от корней волос до самых кончиков ног.
— Я не… Миланисса… — Меланмир в ужасе смотрел на пунцовые щёки и шею сестры своей и искал слова, которые
— И ты хочешь, чтобы я… вступила в брак с вонючим стариком и… и… «не только поцелуи»? С ним? — Миланисса почувствовала, как тошнота поднимается из живота её прямо к горлу. — Я… я… я тогда поцелую всадника, прямо сейчас, при тебе и его Царевиче, я опозорю себя! И он женится на мне, а если нет — то молва пойдёт по всей земле нашей, что имя моё опозорено! Я поцелую его сама.
— Нет, — Меланмир и Аралан вскрикнули вместе, но по разным причинам.
Король Меланмир был в ужасе от слов сестры своей, а Аралан видел, что Кринд не понимает девушку, и знал, что он никогда не ответит на поцелуй невинной девы. Слишком глубоко в нём уважение к законам Дальних Земель и Главной Богини.
Миланисса отступала от своего всадника, своего мужчины, он не поцеловал её в ответ…
Он не хотел её, не хотел её поцелуя…
Не хотел…
Она старалась бежать быстро, насколько могла, бежать от своего стыда и позора. Она сама целовала мужчину! Не мужа своего, не наречённого, а молчаливого всадника, который даже не хотел её поцелуя.
Сильные руки Кринда обняли Миланиссу за талию и прижали к мужскому телу, движением поворачивая к себе, тут же накрывая её в удивлении открытые губы своими — горячими, мужскими, требовательными. Она не знала, не умела, никто никогда не говорил ей, как целуют мужчин, всё, что слышала она о мужчинах — это слова «похоть» или «бесчинство», а она должна была быть «послушной» и «благочестивой». Но она не хотела быть ни той, ни другой, ей нравилось целоваться с всадником, нравилось, как он шепчет ей, нравилось, как он вжимает её в себя, держа за поясницу или шею, проводя пальцами по распущенным косам её.
Часть третья
Миланиссу удивил будущий дом её, она знала, что Кринд — знатный вельможа при дворе Царя Дальних Земель, но дом его был похож на дворец.
Она в удивлении рассматривала покои свои будущие, перебирала пальцами драгоценности и шелка, и не могла поверить, что она будет жить здесь… что это будет её дом.
И главное — с всадником её, Криндом.
Он уехал утром, сразу после поцелуя, и Аралан объяснил, что он не может больше находиться в доме будущей жены своей. Аралан же рассказывал о законах Дальних Земель, которые были пугающие и путанные, а потом её привезли в дом этот.
Миланисса знала, что Кринд рядом, он присылал ей сладости и подарки, но сам не приходил в покои её, это тоже было законом.
На пиршестве, в честь бракосочетания их, когда Миланисса увидела воина своего, она чуть не взвизгнула, но была остановлена Царевной Эльиинг, которая ещё раз напомнила, что Кринд не сможет говорить с ней, пока Верховная Жрица не повяжет их шёлковой лентой, а вот потом их ждёт вся ночь и вся жизнь, чтобы наговориться.
Миланисса старательно учила наречие Дальних Земель, чтобы занять ум свой и утихомирить дух, который хотел поцелуев с Криндом. Ей становилось стыдно, щёки её покрывались пламенем, когда думала она об этом, но не думать не могла.