Ступени к лучшей версии себя. Маленький принц и великий святой

Мата Сати

Существовать как прежде не представлялось возможным, а в голове постоянно звучали слова Хари Бабы: «Твоя жизнь очень важна для этого мира!» Эти слова спровоцировали следующий вопрос Адвайта Капила к самому себе: «Что мне еще необходимо сделать для мира, чтобы стать его лучшей частью?», затем трансформировавшийся в один-единственный маленький вопрос: «Кто Я?»

Очень скоро Адвайт Капил ушел из армии и переехал в Болливуд. Конечно, чиновники с неохотой отпускали в отставку героя двух войн. Но он, применив чудеса обаяния и убеждения, уговорил их, пообещав, что, если не достигнет просветления в течение трех лет, обязательно вернется в армию снова и будет служить государству до конца карьеры. Каждый день он ждал встречи

с Хари Бабой, но тот не приходил. Он отправлял ему мысленные волны, иногда посещал места, где встречался с Хари, но тот молчал. Так Адвайт Капил начал работать в кино, снимать фильмы и участвовать в съемках. Собирался жениться, но по странной случайности не успел – его невеста вышла замуж за его лучшего друга.

Он обладал всеми благами этого мира, но по-прежнему был не удовлетворен своим бытом и окружающим его пространством. Хари Бабы нигде не было, что приводило его в состояние глубокой грусти и к чувству бессмысленности этой жизни, и тогда он принял решение бросить все и уехать в Непал. Почему Непал? То ли он слышал о местах силы в Непале от Хари Бабы, то ли где-то читал о святых, обитающих в Гималаях, то ли это было записано на подкорке его головного мозга, но за один день он свернул всю свою жизнь в Болливуде и уехал в Непал, решив уйти в горы…

Глава 5

История несчастной Любви Капила и Лакшми

Лакшми была красивой молодой девушкой, олицетворявшей для молодого Капила энергии и духовную мощь трех Богинь индийского пантеона – решительной и сильной Дурги, мудрой и красноречивой Сарасвати и добродетельной и процветающей Лакшми. Наверное, индийские поэты обязательно бы описали ее глаза, сравнив с «томным взглядом коровы», грациозные движения – с бегом лани, и, конечно же, нарекли бы луноликой. В ее гладко причесанные, длинные до пояса волосы был вколот букет ароматного жасмина, а само гибкое юное тело пахло кокосом и нежностью. Какого бы цвета сари она ни надевала, было очевидно, что не платье украшает ее, а она его.

Радость молодости девушки была настолько сладкой, что оторваться от нее было практически невозможно. Капил упивался этим вкусом и каждый раз, расставаясь, чувствовал себя опьяненным от послевкусия благоухающей любви. Она была из семьи богатого промышленника господина Эй. Ке. Сингха, переехавшей после признания независимости Индии из Непала в Чатгао, потом в Калькутту, а затем в городок на востоке штата Ассам – Тинсукия. Служа в армии, Капил посвящал ей все свои подвиги и трепетно ждал приближения дня, когда они смогут назвать друг друга мужем и женой. Но однажды Лакшми позвонила ему и взволнованно заговорила в трубку:

– Мой отец хочет выдать меня замуж за другого!

Адвайт Капил был в оцепенении. Он не мог поверить в происходящее и коротко спросил ее:

– Почему?

Она, сбиваясь от собственных слез, пыталась объяснить ему сложившуюся дома ситуацию, от чего все ее слова еще больше казались ему непонятными.

– Он хочет продать нашу с тобой плантацию и продать меня подороже! – кричала она в трубку. – Но я хочу быть с тобой!

Капил молчал. Он чувствовал, что земля будто уходит из-под его ног, но ничего не мог изменить. В бою он был героем, лишенным страха, но сейчас он ощущал, как с каждым словом любимой, доносившимся издалека, становится слабее и слабее. Вот-вот, и он упадет, сломается, исчезнет. Он смотрел в пол и видел бездну под собой. Он чувствовал невыносимую боль, которая постепенно сменялась внутренней агрессией, но по-прежнему не двигался с места и молчал.

– Оставайся там! Я скоро приеду к тебе! – крикнула Лакшми ему в трубку, и их разговор внезапно оборвался. В тот момент оборвалась и его жизнь.

Она не приехала ни через

день, ни через два, ни через неделю и даже месяц. И Капил начал осознавать, что их расставание неминуемо, и все глубже и глубже погружался в свой внутренний мир. Более ничего не приносило ему удовольствия в этой жизни, несмотря на ее внешнюю пестроту и эмоциональность. Он ушел из армии и переехал в Болливуд снимать кино. Свои военные награды отдал друзьям. Китель сменили модные леопардовые пиджаки и цветные шейные платки. Короткую стрижку и строгую бороду – бакенбарды, начесанные чубы и стильные усики. Тяжелые сапоги – туфли на платформе, а для пущей важности в зубах появилась курительная трубка. Но все эти имиджевые штучки не радовали его. Так же как не доставляло удовольствия и количество вьющихся возле него юных красивых актрис. Взгляд молодого продюсера был отстраненным, скучающим и пустым. Часто в общении он ограничивался несколькими фразами или обычным кивком.

Летним вечером в его дом кто-то постучал. Открыв тяжелую кобальтово-синюю дверь, он замер от неожиданности. Перед ним стояла тонкая и прозрачная фигура Лакшми: глаза ее впали, создавалось впечатление, что два синих озера опустошила засуха. Ее щеки потеряли свою упругость, а тело было слабым. Она буквально упала ему в руки и произнесла:

– Я пришла к тебе! Я устала от этого фарса и лжи! Останься со мной навсегда!

Он ничего не ответил ей, просто крепко прижал к себе, пытаясь отогреть эту маленькую птичку, замерзшую на ветру жестокой жизни, своей любовью.

Несколько дней они провели вдвоем, разговаривая о прошлом и будущем, но что-то в воздухе не давало им расслабиться. Возможно, предчувствие трагедии?

Жизнь – это драма, трагикомедия, в которой каждый из нас играет свою роль. Все мы обречены на страдания и именно благодаря им имеем шанс подняться над своими привязанностями и терзаниями и выйти за пределы видимого мира, погрузившись в мир внутренний. Чаще всего именно боль является той самой отправной точкой, с которой может начаться иной путь. По сути, боль – это плата за неверно сделанные когда-то шаги. Но при этом боль – это и освобождение от своего прошлого.

– Не стоит бояться боли! – произнес Капил и внимательно посмотрел в огромные глаза Лакшми. – Не стоит убегать от нее! Любому человеку стоит войти в ее объятия полностью, испить до последней капли, но быть при этом осознанным.

– Почему ты говоришь о боли? – спросила его девушка.

– Потому что я чувствую, как она подступает к порогу этого дома, лезет в окна и затягивает нас в свои сети. Мы с тобой хоть и гоним ее мысленно прочь, но она, как карма, сильнее нас.

Они сидели на диване, и молодой мужчина нежно держал ее руки в своих, заглядывая через озера-глаза ей в душу. За эти несколько дней, проведенных вместе, она расцвела и вновь превратилась в восточную пряную красавицу. Неожиданно их покой прервал резкий мужской голос, доносившийся с улицы:

– Откройте сейчас же!

В дверь барабанили в четыре руки. Лакшми испугалась и с мольбой в глазах прошептала:

– Они пришли за мной! Не открывай им, прошу тебя!

Но Капил давно осознал, что их будущее предопределено и расставание неизбежно. Он отпустил ее за несколько секунд похолодевшие руки, спокойно встал и открыл дверь. В нее ввалилось несколько мужчин и женщин, которых он хорошо знал. Все они заговорили одновременно. В доме звучала какая-то какофония криков. Лишенное всякого благозвучия сочетание звуков разносилось по всему району. Негармоничное, режущее слух и бессмысленное нагромождение слов одновременно обрушилось на головы молодой пары. Капилу захотелось закрыть глаза и уши. Но остановить этот спектакль не представлялось возможным, и пришлось доигрывать свою роль до конца.