СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
Иван дернулся, но было поздно. Я уже вышла на площадь.
– Эй!!!!! – заорала изо всех сил я высоким девичьим голосом, вдавив пулемет в бок. Так, что ближние присели, а дальние на мгновение застыли и обернулись. Увидев пулемет, лица их вытянулись, но было уже поздно.
Я широко ухмыльнулась, прострочив от бедра из пулемета по толпе поверх голов длинную очередь. А может и не поверх. Я не знаю. Там сложно разглядеть что-то было, когда я, уперев в живот, водила пулеметом над площадью не переставая. Они бросились прочь
– ...я хотела сказать вам, чтобы вы освободили дорогу... – уже спокойным мальчишеским голосом продолжила я говорить в пустое пространство, закончив свою речь. – Спасибо!
– Ну вот, можете, если хотите! – довольно сказали сзади.
Я медленно обернулась, от восторга забыв, где я.
– Как стоите, офицер!!! – рявкнули мне.
И тут выбежали два санитара.
И схватили ЕГО под руки.
– Не волнуйтесь, он не буйный... – успокаивающе сказали нам санитары. – Свихнулся на почве своей схожести с президентом. Только привезли... Сначала все кричал, в ФСБ пытался позвонить, дрался, бросал тут всех, потом ему вкололи успокоительного, и он пришел в себя... Понятия не имею, как он вышел... В этой метушне его сторож куда-то удрал...
Иван подозрительно смотрел то на санитаров, то на меня, то на лечебницу...
– Интересно посмотреть бы, что у тебя в голове? – с детским любопытством спросила я Ивана.
– Мысли! – буркнул он. И потом зачем-то спросил: – У вас в последнее время никто не сбегал? Из особо буйных?
– Нет... – удивленно ответил санитар, уловив серьезность вопроса.
– А девушки?
– Сбежали! – тяжело выдохнул санитар.
Иван подозрительно придвинулся ко мне.
– Две санитарки! Не выдержали – зарплата маленькая!
– А посадить сюда кого-то можно?
– Да что вы! Только по указанию врача, или из особо опасных!
– Ну вот она опасная!!! – твердо сказал он.
– Иванушка, скажи? – ласково спросила я. – Сколько человек я взорвала сегодня?
– Больше тысячи...
– А сколько гнались за мной?
– Десять тысяч... – недоуменно ответил он, не понимая, зачем я сама показываю, какая я буйная.
– А машин разбила?
– Больше тысячи!
– А сколько мой мотоцикл стоит?
– Больше сотни тысяч...
Врачи переглянулись.
– Все понятно... – сказали санитары мне, чеша затылки. – Если вы заплатите десять тысяч, мы можем госпитализировать его прямо сейчас... Не волнуйтесь, мы ему обеспечим лучший уход, здесь все самое лучшее, клиника платная...
Я полезла за чемоданчиком.
– Эй-эй! – заорал Иван, наконец, все сообразив. – Да вы что, не верите?! Это же Королева!
Санитары, наоборот, подозрительно засуетились, на него поглядывая, встревожились, один достал шприц, другой веревки, и начали его окружать:
– Не волнуйтесь...
Охранники ржали, как зарезанные.
– Да я пошутил, честное слово!!! – заорал вдруг Иван. – Это нормальная девчонка!!! Абсолютно! Умная, рассудительная, взвешенная, уравновешенная, пай девочка!!! Добрая, хорошая, ласковая!!! Никакая она не королева, никого она не взрывала, никаких машин она не разбивала, мотоцикла у нее нет! Я просто хотел над ней подшутить!!!!
Санитары в недоумении замялись.
И тут мне в голову пришла гениальная идея. Прокатиться по Москве с президентом.
– Ребята, хотите честно заработать?
– Ну...
– Дайте нам его на день... – я показала на больного. И в руке моей появилась бумажка, на которой я продемонстрировала портрет:
– Вашингтон!
Они переглянулись.
Я вынула еще одну бумажку.
– Фу, Франклин, ошиблась!
Они засопели.
– Мы его накормим в ресторанах! – воззвала я к их состраданию.
– Тут хорошо кормят! – ответили они.
– Обед на четырех персон из “Арагви”... – соблазняла их я. – Прямо с доставкой вам... Представляете, как будет вкусно?
– Не-а...
– Вы любите его, как тысяча братьев и сестер любить не могут? – вздохнув, спросила я.
– Две тысячи братьев и сестер... Нас же двое! Это удваивает силу любви!
– Президента на президента? – поняла я.
– Наш один их двадцать стоит! – хмуро отрицательно покачал головой санитар.
– Двадцать Франклинов... – ужасающе поняла я.
Мы остались довольны взаимной любовью.
– Но нам нужен человек, который побыл бы вместо больного... – просительно сказал санитар.
Я подозрительно замялась.
– Иван?
Тот гнусно заругался, сел в машину и выходить отказывался.
Я хихикнула.
– У него опять обострение... – сказал санитар.
Ребята тоже не слишком рвались. И тоже садились в машины.
– У них тоже обострение... – недоуменно пробормотала я.
Я недолго ломала голову. Взгляд мой наткнулся на тяжело избитого человека, лежащего под забором. Это был остаток от драки.
– Слушайте, – сказала я. – Вы не окажете вон ему первую медицинскую помощь? Я еще доплачу, а? А вы потом, когда мы вернем вашего, еще и с этого возьмете? Здесь все дружеские люди, оказывающие дружеские услуги! Долг Гиппократа велит, чтобы он полежал в освободившейся палате, в которой ему окажут помощь!
Мы ударили по рукам, и еще один президент перекочевал в чужие руки.
Я осторожно и вежливо провела и посадила самого главного на заднее сиденье. Оля бухнулась рядом.
В заднее зеркальце я видела, как нам махали ручками два санитара.