Суд истины
Шрифт:
— Мне нравится видеть тебя с распущенными волосами, — выдыхаю я, целую ее в плечо и, наконец, вытаскиваю свой член из ее складочек, чтобы поднять ее в воздух.
Она с радостью позволяет мне нести её на руках, как невесту, пока я шагаю к ванной. — Правда?
Я киваю. — Это похоже на то, что я вижу твою скрытую сторону, когда ты их распускаешь. Как будто, когда ты их заплетаешь, ты в состоянии повышенной готовности, но когда мы вдвоем, это кажется знаком того, что ты в безопасности.
Мягкая улыбка тронула ее губы, когда она прижалась
— Что ты делаешь? — спрашивает она, глядя на меня усталыми глазами. Я замираю, отчаянно желая запечатлеть этот момент навсегда.
— У тебя был долгий день, который истощил тебя морально и физически. Я хочу помочь тебе восстановить силы. Совместная ванна — идеальное средство. Хотя, это, совершенно эгоистично, потому что я просто хочу позаботиться о тебе минутку, если ты мне позволишь. Что ты на это скажешь?
Она пристально смотрит мне в глаза, ее веки широко раскрыты, когда она говорит. — Я люблю тебя, Броуди. Сегодня, завтра, навсегда.
Моя грудь вздымается, заставляя мои ноздри раздуваться от эмоций, когда я целую ее в лоб, прежде чем прижаться к ее губам, заглядывая глубоко в ее глаза. Она крадет каждый мой вздох, и я никогда не устану от этого.
— Я люблю тебя, Кинжал. Сегодня, завтра, навсегда.
20
АДРИАННА
П
рикосновение рядом со мной угрожает вырвать меня из дремоты, но я цепляюсь за это так, словно от этого зависит моя жизнь, потому что я почти уверена, что так оно и есть. Мечты о цветущих лугах и смехе исчезают с каждым моим вздохом, несмотря на то, как сильно я пытаюсь ухватиться за них. Они так близко, что я почти чувствую запах лаванды, который танцует на ветру. И все же, чем упорнее я борюсь, тем настороженнее становлюсь, пока не чувствую руку на своем плече и не слышу свое имя, произнесенное шепотом.
— Адрианна, мне нужно, чтобы ты сейчас же проснулась.
Нахмурившись, я пытаюсь разлепить глаза, но это оказывается сложнее, чем я ожидала. Это требует нескольких попыток, но когда я, наконец, встречаюсь взглядом с мужчиной, зовущим меня по имени, я жалею, что снова не заснула, вместо того чтобы смотреть на беспокойство, которое бурлит в его глаза.
— Рейден? — Хрипло спрашиваю я, протягивая к нему руку. Он натянуто улыбается мне, сжимая мою руку и оставляя нежный поцелуй на костяшках пальцев, прежде чем заговорить. Его обычный невозмутимый вид отсутствует. Его волосы растрепаны, глаза усталые, ноздри раздуваются.
— Извини, но это срочно, — объясняет он. Беспокойство, прозвучавшее в его голосе, заставляет меня сесть, отодвигаясь назад, чтобы я могла прислониться к изголовью кровати и собраться с мыслями. Броуди не спит, он стоит в дверях, ведущих в ванную, и солнце заглядывает через витражные стекла по обе стороны кровати.
— Который час? — Спрашиваю я, убирая волосы с лица, и Броуди усмехается.
— Слишком рано.
— Это не помогает, — ворчит Рейден, свирепо глядя на своего друга, прежде чем снова переводит
— Что происходит? — Я не хочу спрашивать, но этого не избежать, так что я могу покончить с этим.
— Произошло нападение, — выпаливает он, в смятении качая головой.
Мои глаза расширяются, когда я смотрю на него, адреналин немедленно гремит по моим венам, когда я тихо ругаюсь.
— Никакой работы в спальне, — ворчит Броуди, проводя рукой по лицу, и мой желудок мгновенно скручивается, когда я вспоминаю наш разговор прошлой ночью. Чувство вины просачивается сквозь меня, когда я встаю с кровати, но, к моему удивлению, он в мгновение ока оказывается рядом, его рука на моем животе, удерживая меня на месте. — Одно исключение. Только одно.
Я натянуто, устало улыбаюсь ему, пытаясь избавиться от усталости, которая все еще не прошла, но это мало помогает снять тяжесть, которая давит на меня. Возвращая свое внимание к Рейдену, я жду продолжения, но прежде чем он успевает объяснить дальше, я замечаю в нем кое-что, что заставляет меня остановиться.
— Рейден, ты спал?
Он вздыхает, мягко качая головой. — Я посплю позже.
— Почему ты не спал? — Я настаиваю, беспокойство пронизывает меня до костей, когда я смотрю на одного из моих мужчин, находящегося на грани обморока.
— Потому что я защищаю тебя, — говорит он с усталой улыбкой. — Или, по крайней мере, я пытаюсь, — добавляет он, отводя от меня взгляд.
Я крепче сжимаю его руку, пока его глаза снова не встречаются с моими. — Ты защищаешь больше, чем меня, Рейден, — заявляю я, и это правда. — Но ты не должен изводить себя, чтобы делать это. Тем более, что мы только начали, — настаиваю я, но он качает головой, уже отказываясь слушать меня, как упрямый вампир, которым он и является.
— Я защищаю их ради тебя, Адрианна, но я никак не мог быть готов к этому нападению, — признается он, прижимая пальцы свободной руки к виску.
— Что случилось? — Спрашиваю я, понимая, что разговор о его преданности делу далек от завершения, но я могу вернуться к нему позже. А пока мне нужно выслушать и понять, что его так разозлило.
— Клементина.
Одно слово, и у меня кровь стынет в жилах.
— Что она сделала?
Он прочищает горло и делает глубокий вдох, прежде чем находит нужные слова. — Она напала на Саммер-Оук; весь город в руинах. Она никого не оставила невредимым. Это катастрофа. Жертвы все еще подсчитываются, и пожары все еще не совсем потушены. — Черт возьми. — И в довершение всего половина солдат дезертировала.
— Дезертировали? — Спрашиваю я в замешательстве, и разочарование на его лице отвечает на мой вопрос раньше, чем он сам.
— Они были верны Совету, а теперь, похоже, верны ей.
— Вероятно, потому, что мой отец знал, что сказать, — вставляет Броуди, все еще стоя у ванной, когда Рейден кивает.
— Вполне вероятно. Бо собирает тех, кто остался, чтобы посмотреть, с чем мы имеем дело, — добавляет Рейден, но блеск в его глазах говорит мне, что он еще не закончил.
— Что еще? — Я настаиваю, готовясь к удару, пока он в смятении протирает лицо рукой.