Суд истины
Шрифт:
— Папа, — ворчу я, наклоняя голову, чтобы сосредоточиться на своем торте, чтобы избежать его взгляда, надеясь, что он прекратит ненужные комплименты, но, похоже, он еще далек от завершения.
— Я думаю, тебе нужно это услышать, дорогая, — бормочет он, протягивая руку через стол, и его рука накрывает мою с нежностью, которую может предложить только он. Собрав всю свою внутреннюю силу, я встречаюсь с ним взглядом и обнаруживаю, что его слезящийся взгляд остается прежним. — Я так горжусь тобой, Адди. Королева или наследница, или нет. Я так сильно люблю вас обеих, что это ранит мое старое сердце.
— У тебя не старое сердце, —
— Может быть, а может, и нет, но я узнаю правду, когда вижу ее.
У меня внутри все переворачивается, как будто я знаю, что следующие слова причинят мне боль.
— Какую из них что? — Спрашивает Нора, подыскивая слова, которые я не могу подобрать, пока мой отец смахивает единственную слезинку, скатившуюся по его лицу.
— Я действительно не знаю, что произошло все эти годы назад. Я имею в виду вашу мать. Когда-то она так сильно любила вас. Я не знаю, что изменилось, но в глубине души я знаю, что то, как яростно она заботилась о вас, не было притворством. Ее любовь ко мне могла быть, но не эта. Я знаю это, — настаивает он, его челюсть тикает, а ноздри раздуваются. — Эта женщина обожала вас каждое мгновение. Она была бы так горда вами. Так горда теми женщинами, которыми вы обе стали, так же, как и я горжусь.
Я чувствую, как Нора дрожит рядом со мной. Он никогда не говорил о нашей матери вот так, и не без давления с нашей стороны. Но эти слова что-то значат, возможно, слишком много. Особенно сейчас, когда нет возможности услышать ответ от самой женщины, чтобы знать наверняка.
— Пока мы гордимся друг другом, это все, что имеет значение, — выдыхает Нора, слабая улыбка трогает уголки ее губ, когда ее взгляд перебегает с нашего отца на меня, и я киваю.
— Я всегда буду гордиться тобой, Нора, — бормочу я, беря ее за руку, в то время как мой отец тянется за другой. Мы трое связаны как одно целое.
— Если ты гордишься мной, Адди, почему ты не выбрала должность для меня? — спрашивает она, не отрывая взгляда от стола, в то время как у меня сжимается грудь и замирает сердце.
Черт. Я не… черт.
— Если это то, чего ты хочешь, я в мгновение ока найду тебе место в моем совете, Нора. Я доверяю тебе свою жизнь, но хотя это было моим правом по рождению, это не значит, что это должно быть твоим. — Ее глаза находят мои, в ее глазах пляшет боль, когда она открывает рот, но прежде чем она успевает заговорить, я продолжаю. — Каждое воспоминание, которое у меня осталось о нас здесь, в этих залах, в этих комнатах, на лугу, связано с кружащейся Норой. Ты танцевала, и танцевала, и танцевала сколько душе угодно; напевая на ходу. Я хочу, чтобы у тебя была возможность снова стать той девочкой. Боль, которую ты пережила из-за меня, будет преследовать меня вечно. На. Всегда. Но Крилл дал тебе эту новую возможность, и теперь у тех далеких грез есть шанс снова стать твоей реальностью. Я уже достаточно повлияла на твою жизнь. Пора тебе исследовать её самой.
Слезы текут по ее лицу, когда две вытекают из моих наполненных до краев глаз, и я крепче сжимаю ее руку.
— Адди, — шепчет она, но я качаю головой.
— Ты можешь ходить, Нора. Это значит, что ты можешь танцевать. Это значит, что ты снова можешь мечтать о большем только для себя. Ты заслуживаешь этого. Я хочу, чтобы у тебя был шанс исследовать все возможности, прежде чем ты примешь решение. Если место в моем совете — окажется тем, что принесет тебе счастье
— Выражения, Адди, — поддразнивающе бормочет мой отец, и это снимает напряжение, наполняющее комнату.
Проводя большим пальцем по костяшкам пальцев Норы, я прочищаю горло. — Если тебе нужно использовать свою магию разума, чтобы проникнуть в мою голову и подтвердить это, тогда попробуй. Это правда.
Она тут же качает головой. — Я знаю, что это так. Я вижу это по твоим глазам, — признается она, откидываясь на спинку стула, как будто израсходовала всю свою энергию, скрывая эту боль. Теперь, когда она знает правду с моей стороны, она измучена.
— Я люблю вас, девочки, — заявляет мой отец, распространяя тепло, исходящее из моего сердца, когда мы с Норой отвечаем синхронно.
— Мы тоже тебя любим.
Взрыв смеха эхом разносится вокруг нас, когда мы отпускаем руки друг друга, прежде чем Нора наклоняет голову в сторону моего отца. — Итак, что будет с Джульеттой теперь, когда ты здесь? — спрашивает она, имея в виду женщину, которой он, кажется, очарован в Королевстве Драконов.
Он мгновенно краснеет и пренебрежительно машет на нее рукой, глядя куда угодно, только не на нас. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты уверен? — она подталкивает меня, в ее глазах мелькает озорной огонек, когда она переплетает пальцы на столе. — Я могла бы поклясться, что видела, как вы двое целовались, когда…
— Пожалуйста, прекрати, — умоляет он, пряча лицо в ладонях, пока мы обе хихикаем. Очевидно, дразнить его весело. Постоянное общение с Норой, должно быть, утомительно для него.
— Если она тебе нравится, у тебя все получится, папа, — заявляю я, заверяя его, что с моей стороны нет возражений, если это то, чего он хочет. Он кивает, мягкая улыбка растягивает его губы.
— Возможно, но сейчас это не тема для разговора, — отвечает он, кивая на дверь. Я прослеживаю за его взглядом и вижу Флору, прислонившуюся к дверному косяку.
18
АДРИАННА
Д
верь спальни со щелчком закрывается за мной, и я прислоняюсь к ней. Нахожу минутку, чтобы соединиться со своей магией, это помогает успокоить адреналин, бурлящий в моем теле.
Сегодняшний день был полон эмоций, закрученных в водоворот, но я добралась до его конца. Теперь мне нужно привыкнуть к своей новой комнате. Комнате, которая когда-то принадлежала моему отцу. Несмотря на все усилия Норы убедить его в обратном, отец настаивает, что королевские покои должны быть моими.
Раньше я не обращала на это особого внимания, но теперь, когда я здесь одна, могу осмотреться.
Мягкие бежевые стены гармонируют с ковром песочного цвета под ногами. Самая огромная кровать, которую я когда-либо видела в своей жизни, расположена по центру стены напротив меня, обрамленная витражными окнами по обе стороны. Справа от меня — ванная комната, слева — гардеробная, а в остальном здесь почти нет мебели, что каким-то образом придает комнате спокойствие и умиротворение.
Высокая лампа стоит в дальнем правом углу, излучая мягкий свет по всему пространству, но несмотря на то, насколько уютно здесь кажется, нахождение в этой комнате в одиночестве лишь напоминает мне, как сильно я скучаю по своим мужчинам.