Суд истины
Шрифт:
— Неважно, что именно, — начинаю я, но его вздох быстро заставляет меня замолчать.
— Не заставляй меня называть тебя полным именем и читать лекцию. Я не хочу, но я сделаю это, — предупреждает он, угроза похожа на ту, которую я слышала много раз раньше, но никогда не ставила на карту так много. — Ты должна чувствовать все эти эмоции, Адди. Все. Из. Них, — произносит он твердым голосом по телефону. — Давай разберемся с ними, снимем их все с твоей души, а затем сможем вернуться к ним с более логичным подходом.
Сжимая губы, я понимаю, что его слова имеют смысл, но это не заставляет меня захотеть сделать это. Не тогда, когда моя
— Ты здесь единственная, кто контролирует ситуацию, Адди. Ты. Сосредоточься. Все в порядке. Я рядом. У тебя есть поддержка целого королевства, ты просто не можешь видеть это сквозь сомнения, которые сама же и создаешь, и это тоже нормально. Препятствия, с которыми ты сталкиваешься, становятся все выше, но я видел, как ты прыгаешь; ты можешь преодолеть их все.
В его похвале есть что-то такое, что обжигает меня изнутри, сжигая сомнения и освобождая место для… надежды.
— Черт возьми, пап, — ворчу я, представляя, как он улыбается по телефону, пока что-то напевает.
— Вот и моя девочка. А теперь порази меня этим, и не говори, что ты думаешь о ситуации, мне нужны факты. Имей в виду, я получаю новости от Арло, так что большую часть я уже знаю, я просто хочу услышать, как ты это признаешь.
Вздохнув, я прокручиваю в уме прошедшие тридцать шесть часов. С того момента, как я приехала в Саммер-Оук, и по сей момент. — Я добилась единства в Саммер-Оуке. Их командир очень заботится о деревне, и моя помощь была оправдана и оценена по достоинству. Не то чтобы я этого добивалась, но это так, — объясняю я, облизывая губы, когда вспоминаю памятник, который я сделала для их павших. Стеклянный взгляд командира Норта. Все это. — Мы разделились, когда до нас дошли новости о втором нападении, но когда я прибыла сюда, я не получила хороших новостей. На стене города была написана ужасная угроза. Магам не нужна моя помощь, и если я уговорю их позволить мне помочь, или если я продолжу пытаться найти ее, она обрушит еще больший ад на этих людей, и все это будет по моей вине.
Такова реальность. Таков вес ее угрозы.
Ничего не делай, и она разобьет это королевство на миллион осколков, пока не раздробит меня вместе с ним, чтобы забрать корону. Сделай что-нибудь, и она оставит после себя еще больше боли и разрушений.
Я загнана в угол. Я знаю это. Она знает это. Как, черт возьми, мне с этим справиться?
— Клементина всегда обладала способностью заставлять людей чувствовать себя беззащитными. Я все понимаю, Адди. Что тебе нужно понять в этот момент, так это то, что ты позволяешь боли своего народа поглощать тебя. Я бы хотел, чтобы тебе никогда не пришлось испытать это чувство, но ты испытываешь, и я ничего не могу с этим поделать. Я вижу причину этого, и мне нужно, чтобы ты тоже обратила на это внимание. Тебе сейчас больно, потому что тебе не все равно. Ты заботишься о своем королевстве, о каждой его части. О тех, кого ты встретила, о тех, кого ты любишь, и о тех, с кем твои пути никогда не пересекались. Это то, чего Клементина никогда не поймет и не почувствует, потому что ей не хватает сострадания, сопереживания и симпатии.
— Папа, — выдыхаю я, это слово звучит мольбой на моем языке, когда внутри меня поднимается буря эмоций.
— Ты — всё, чем она не является. Это
Свесив ноги с края гамака, я напрягаюсь, чтобы не потерять равновесие. Мне надоело валяться без дела и хандрить. Я устала позволять ей подавлять мои эмоции и отнимать у меня силы, когда мне это нужно сейчас больше, чем когда-либо.
Мой отец прав.
Если я хочу быть лучшим выбором для этого королевства, я должна учитывать и то, что правильно для меня. Принятие того, что маги не нуждаются в моей помощи, не значит, что я признаю поражение. Совсем нет.
— Спасибо, папа. — В моем голосе появилась сила, которой раньше не было, я слышу это сама, и по интонации его одобрительного хмыканья понимаю, что он тоже это заметил.
— Будь осторожна, Адди, девочка, увидимся, когда ты вернешься домой, — предлагает он, и я бормочу слова благодарности, прежде чем звонок заканчивается.
В тот момент, когда я кладу свой мобильный телефон, комната заполняется тремя моими мужчинами. Они — мои якоря, столпы моей силы, и один этот факт вызывает улыбку на моем лице.
— Ты выглядишь лучше, — заявляет Броуди, медленно приближаясь ко мне, и я киваю.
— И чувствую себя также, — признаюсь я, отмечая спокойствие в своей груди по мере того, как тревога спадает.
— Какой у нас план? — Спрашивает Рейден, проводя большим пальцем по моей щеке, когда подходит ко мне, и я пожимаю плечами.
— Я думаю, что лучший план для нас — отдохнуть сегодня вечером и отправиться домой утром.
Он кивает в знак согласия. — Арло тоже так подумал, но он хотел, чтобы решение исходило от тебя.
Конечно, он так подумал. — Где он?
— Он готовит для нас еду. — Мой желудок выбирает этот момент, чтобы заурчать, раздражая меня, но мне действительно нужно поесть.
— Какие у нас планы на потом? — Спрашиваю я, чувствуя, как в комнате что-то меняется, когда Крилл прочищает горло.
— Мы подумали, что тебе было бы неплохо отдохнуть с девочками сегодня вечером. Ослабить стресс.
Звучит немного заманчиво, но идея свернуться калачиком и ни с чем не сталкиваться кажется еще лучше. В голову приходит мысль. — Почему? Что вы, ребята, задумали?
Они обмениваются взглядом, прежде чем Рейден останавливает движение большим пальцем, приподнимая мой подбородок, чтобы вместо этого встретиться с ним глазами. — Мы собираемся помочь смыть кровь. — Он говорит это так буднично, что первоначальная боль, вызванная его словами, быстро проходит.
— Полагаю, они предпочли бы, чтобы я не помогала, — заявляю я, получая кивок от моего вампира. Я ненавижу это, но понимаю. — Тогда ночь в палатке хороший вариант, — добавляю я, когда материал импровизированной двери раздвигается и появляются еще две головы.
— Отлично. Пришло время девочек, — объявляет Флора, хлопая в ладоши, в то время как Джейни пытается помахать парням рукой указывая им за дверь.
Ухмылка расползается по ее лицу, когда она рассматривает меня, прежде чем подмигнуть. — У кого нет киски, убирайся нахуй!