Суд истины
Шрифт:
Нора хмуро смотрит на меня, а мой отец смотрит вдаль. — Папа думает, я не помню, что здесь произошло, — заявляет моя сестра тихим и надтреснутым голосом.
Мы с отцом ловим ее пристальный взгляд, и мы оба таращимся на нее.
— Ты помнишь? — Вопрос исходит от моего отца, но он ярко светится и в моих глазах.
— Я помню запах влажного воздуха, горящие глаза волков и яркий свет, — признается она, заставляя мои глаза расшириться. — Я не совсем уверена, как все это сложить воедино, но я действительно не понимаю, какую печаль это, кажется, приносит вам обоим. Как будто у меня есть кусочки пазла, но нет заглавной картинки, которая подсказала
Я понимающе киваю, пытаясь унять бурю, бушующую внутри меня из-за воспоминаний, которые сформировались здесь. Воспоминания, которых мы не хотели, в которых не нуждались, но которые мы все равно пережили.
— Вот здесь я причинила тебе боль. — Слова обжигают мои губы, но я должна быть честна с ней. Она должна понять, почему нам так больно находиться здесь.
Ее глаза расширяются, но гнев не затуманивает ее взор, как я ожидала. Во всяком случае, она расслабляется. — В этом есть смысл.
Я жду секунду, потом еще и еще, пока не убеждаюсь, что она не собирается больше ничего сказать. Прочищая горло, я кладу свою руку поверх ее. — В этом есть смысл, но что ты при этом чувствуешь?
Ее брови сводятся, когда она переводит взгляд на меня. — Это не заставляет меня ничего чувствовать. То, что произошло здесь той ночью, сделало нас теми, кто мы есть, теми, кем мы должны были быть. Тот факт, что мы вернулись сюда сейчас, пройдя полный круг, показывает нашу силу, стойкость и целеустремленность. Я прожила жизнь, прикованная к стулу, и не пожелала бы этого своему злейшему врагу, но это сделало меня сильнее. Теперь у меня есть роскошь снова ходить, и я чертовски уверена, что никогда не буду считать это само собой разумеющимся. Никогда. Когда я смотрю на этот луг, все, о чем я могу думать, это то, что мы могли умереть. Но мы этого не сделали. Мы здесь. Мы трое и большая семья, которую Адди собрала вокруг нас. Та, которую она будет продолжать пополнять, если продолжит коллекционировать мужчин, как боевые шрамы, но это к делу не относится.
— Эй! — Вмешиваюсь я, наблюдая, как дразнящая улыбка расползается по ее лицу. — Больше никаких мужчин. Моих Криптонитов более чем достаточно, — ворчу я, и она хихикает.
— Как скажешь.
— Да, — настаиваю я, паника в моей груди утихает, когда Нора творит свою обычную магию.
Я принимаю как должное перспективу, которую она всегда предлагает мне. Она из тех девушек, которые видят стакан наполовину полным, излучая мерцающий свет даже в самых мрачных ситуациях. Я не знаю, делает ли она это, потому что хочет поделиться со мной своими знаниями или пытается унизить меня, но я приму это в любом случае.
Прочищая горло, я смотрю на нее краем глаза, но она следит за каждым моим движением, зная о мыслях, копящихся в моей голове. — Выплюнь это уже, сестренка, — ворчит она, и я поворачиваюсь к ней, качая головой.
— В этом нет ничего плохого, это даже не связано, но Джейни упомянула об этом во время тура, и из-за всего происходящего у меня действительно не было времени поговорить с тобой об этом.
— По поводу чего?
— О твоей волчице, — выпаливаю я, готовясь к взрыву.
Ее резкий вдох заставляет меня замереть, но она быстро улыбается, глядя вдаль. — Это та сторона меня, которую я не уверена, захочу ли когда-нибудь раскрыть. Ни для себя, ни для кого-либо еще. Это похоже на связь с женщиной, с которой я не хочу иметь ничего общего. Я хочу быть фейри, как папа. — У меня внутри все переворачивается, когда она встает, одаривая меня мягкой улыбкой, которую я пытаюсь
— Я задела ее за живое? — Беспокойство переполняет меня, когда я поворачиваюсь к отцу, но он качает головой.
— Нет, ты задала ей реальный вопрос и получила реальный ответ. Она только встает на ноги. Она может заблудиться по пути. Все, что мы можем сделать, это быть рядом с ней, когда она в нас нуждается.
Я всегда буду удивляться, как мой отец оставался таким спокойным и собранным все эти годы. Ничто не тяготит его, по правде говоря, он просто живет ради нас с Норой, и я не думаю, что когда-нибудь смогу отплатить ему тем же.
С другой стороны, мне нужно рассказать о настоящей причине, по которой я специально искала его.
— У тебя есть время поговорить? — Спрашиваю я, и он хмурится.
— Разве не этим мы сейчас занимаемся? — спрашивает он, приподняв бровь, и я качаю головой.
— Это не из области воспоминаний. Это важно. В идеале внутри, в шикарном офисе, который ты оставил ждать меня, — добавляю я, стараясь говорить легким тоном, вместо того чтобы обрушиться на него с резкостью. Реальность такова, что мне нужны ответы, и этот человек — единственный, кто может мне их дать.
Я не думаю, что он намеренно держит их в секрете, но пришло время нам выйти на поверхность и начать добиваться некоторого прогресса в поимке Клементины.
— Ты собираешься взломать мой разум и заглянуть внутрь? — Спрашивает он с усмешкой, вставая, прежде чем предложить мне руку.
Я накрываю его ладонь своей, позволяя ему поднять меня на ноги, прежде чем ответить. — Нет, если ты сможешь ответить на все вопросы добровольно.
Я шучу и надеюсь, что мелодичность моего голоса подтверждает это, но серьезность ситуации реальна, и я знаю, что он это видит.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь, Адди, девочка. Я рядом.
39
АДРИАННА
Д
верь моего кабинета с щелчком закрывается за нами, глухой звук подчеркивает важность предстоящего разговора. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как мы прибыли в замок. Я не пыталась внести что-то своё, поэтому он выглядит так же, как когда-то при моем отце. Только теперь кресло с другой стороны стола принадлежит мне.
Я не хочу, чтобы у него создалось впечатление, будто я его допрашиваю, поэтому вместо того, чтобы направиться к письменному столу красного дерева, который стоит в центре комнаты, я прохожу влево и сажусь на дорогой зеленый диван. Мой отец следует моему примеру, сплетая пальцы на коленях и устраиваясь поудобнее.
Это кажется странным.
Все это кажется странным. Настолько странно, что я почти бросаю полотенце и забываю об этом, но прежде чем я успеваю отступить ни на шаг, глаза моего отца останавливаются на моих, и чувство понимания горит так ярко, что я не могу сдвинуться ни на дюйм.
— Спрашивай меня о чем угодно, Адди. Я дам тебе столько информации, сколько смогу. Я клянусь в этом. Я хочу, чтобы ты добилась успеха, и если для этого нужно копаться в воспоминаниях, которые я долгое время прятал, то пусть будет так. Это для блага королевства, это то, что лучше для тебя, и кто знает, может быть, даже мне будет немного выгодно, если они больше не будут заперты здесь. — Он постукивает себя по виску, мягкая улыбка появляется на его губах, когда тепло разливается по моим венам.