Суд, который мы все заслужили
Шрифт:
– Мне ничего не приходило, - прошептала я.
– Что происходит вообще? Что случилось? Я же вижу, вы что-то скрываете, - Сережа явно был на взводе.
Я не хотела плакать, в голове уже прокручивались сценарии возможного диалога.
– Я не знаю ничего, - гнула свое Настя.
– Не ври. Не могли нам прислать одинаковые повестки на какой-то непонятный допрос из-за их ошибки.
Я больше не могла этого выносить.
– Это я.
– Что ты?
– напряженно спросил Сережа.
Я пыталась подобрать слова.
–
Сережа в упор смотрел на меня злым взглядом. Мне кажется, что он меня ненавидит. Может быть, он даже догадался о причине их вызова на допрос. Илюша и Саша стояли поодаль, оглядывая нас непонимающими глазами.
– Кто еще в списке свидетелей?
– Какая разница?
– Кто?
– Не знаю!
– Знаешь! Ты же его составила!
– Не ори на меня!
Мои нервы сдали. Я вскочила с кресла и выбежала в прихожую, там схватив куртку и на ходу надев сапоги, выбежала на улицу.
Я доставала вторую сигарету, когда из подъезда вышел Сережа.
– Я хочу побыть одна.
– Давай поговорим.
– Я не хочу говорить с тобой.
Он приблизился ко мне почти вплотную, но глаз я не подняла.
– Просто объясни, что произошло.
– Я не хочу ничего объяснять. Мне нельзя ничего говорить.
– Поверь, от того, что ты сейчас расскажешь, мои показания в понедельник не изменятся.
Я подняла на него взгляд. На глаза наворачивались слезы. Главное не разрыдаться.
– Только не расплачься.
Я просто возненавидела себя и свою жизнь, возненавидела общежитие и всех мужчин, с которыми меня что- то связывало.
– Он изнасиловал меня, - проглатывая всхлипы, прошептала я.
Сережа не сводил своих глаз. Выражение его лица совершенно не менялось.
– Кто?
– Дима.
Руки дрожали, не в состоянии даже поднести сигарету к губам.
– Я думал, все было по-другому.
– Это и скажешь на допросе.
– Когда это произошло?
– На День Рождение Макса, на моем первом курсе.
Я начала немного приходить в себя, чем больше я говорила, тем больше успокаивалась.
– Мы думали, что ты была не против.
Я чувствовала, как во мне поднимается злость.
– Да, это же я его споила и полезла к нему в трусы!
– Не ори.
– Я не ору, - хотя голос срывался на крик.
– Завтра расскажешь, как ты это видел, не собираюсь перед тобой оправдываться.
Я развернулась, собираясь уйти, но рука Сережи крепко схватила меня за локоть и потянула обратно.
– Я тебя ни в чем не обвиняю. Ты можешь говорить спокойно и не нервничать. Сама нас позвала свидетелями, а ведешь себя так, будто мы и есть виновные во всем этом. Я сказал, что не изменю своих показаний, так и будет. Не собираюсь вставать на чью-то
– Я и не прошу этого. Мне без разницы, что ты там скажешь. Можешь хоть заявить, что я его соблазнила и залезла на него. Мне все равно. Сказали составить список свидетелей, я его составила и отдала. Мне не нужна ваша помощь или поддержка, всегда сама справлялась и здесь выкручусь, выбора особо нет.
Сережа выпустил мою руку, продолжая укоризненно смотреть на меня.
– Думай, что хочешь. Я знаю, что ты всегда меня считал распутной. Не собираюсь оправдываться перед тобой.
– Ты больная? Я никогда так не думал.
– Конечно, но твои шутки говорят за тебя.
– Прекрати, пожалуйста. У меня даже мысли такой никогда не было. Ты знаешь, что мне нравишься.
– Уже нет.
Я вырвала у него свою руку и быстрым шагом направилась к подъезду. Никто не догонял, и я тихо поднялась к себе. Едва закрыв за собой дверь, я снова зарыдала. Который уже раз за день, я сбилась со счета. В прихожую вбежала Настя и прижала меня к себе. Она ничего не стала спрашивать, думаю, все было понятно и так.
Весь день я пролежала у себя на кровати, листая ленты социальных сетей.
– Тань, пойдем, поедим. Я приготовила.
– Спасибо, Настюх, но я не хочу есть.
– Тань, тебе нужно поесть. Ты целый день в рот крошки не взяла.
Ее взгляд был наполнен жалостью и заботой, словно я была при смерти. Я встала, потому что ненавижу жалость. Нужно входить в строй, сколько можно сыпать на себя пепел.
Настя покрошила салат и нажарила мяса с макаронами.
– Я бы сейчас выпила, - пробормотала с легкой улыбкой я.
– Можем купить на вечер пиво.
– Давай. Позовем ребят.
– Ты серьезно? Мне кажется, что это не лучшая идея.
– Будет хуже, если возникнет неловкость, а на меня будут смотреть как на психически нездорового человека. В конце концов, мы все взрослые люди, а значит, способны на взрослые разговоры.
– Я так не думаю.
– Но попробовать стоит.
– Ты не боишься, что снова расплачешься из-за чьих-то слов.
– Нет. Все, надоело, хватит плакать. То, что произошло со мной, может случиться с каждым, это не делает меня прокаженной, и они должны это понять.
На самом деле я не хотела видеть на себе эти сочувственные и жалостливые взгляды, не хочу, чтобы со мной общались как с человеком, которому осталось жить неделю.
– Как хочешь.
Моей полезной чертой характера является отходчивость. Сейчас, я наору на тебя. А через полчаса прибегу извиняться. Так вышло и в этой ситуации. Я уже начала испытывать угрызения совести за мое поведение.
Мы намыли посуду, и пошли к соседям. Глубоко вздохнув и постучав, мы вошли. Все трое сидели в гостиной, каждый за своим компьютером в полном молчании. Все как обычно, будто ничего и не было несколько часов назад.