Суд времени. Выпуски № 12-22
Шрифт:
Сванидзе:Спасибо.
Прошу Вас, Сергей Ервандович! Ваш вопрос свидетелю защиты.
Кургинян:Я поддерживаю каждое слово из того, что Вы сказали. Я хотел бы просто задать Вам как блестящему специалисту, несколько вопросов.
Скажите, пожалуйста, значит, это был объективный процесс? Ну, не мы же вызвали Великую Депрессию. И не мы же вызвали такой рост итальянской или французской компартии, которые называли партиями расстрелянных. И Гитлер! То, что им были так разочарованы — это опять не мы. Это был объективный процесс, который побудил американцев к наращиванию конфронтации. Правильно ли я Вас понял?
Адамишин:Правильно.
Кургинян:Теперь скажите, вот как Вы прокомментируете?
4-го декабря 43-го года личное послание Рузвельта Сталину по итогам Тегеранской конференции: «Я считаю, что конференция была весьма успешной, и я уверен, что она является историческим событием, подтверждающим нашу способность не только совместно вести войну, но также работать для дела грядущего мира в полнейшем согласии».
Это, все-таки демагогия Рузвельта, или он в это верил?
Адамишин:Я считаю, что на обеих сторонах было согласие о том, что они продолжат свое сотрудничество и в военное, и в мирное время. Для этого создавалась Организация Объединенных Наций, для этого были заявления на той же Тегеранской конференции и так далее. И правильно говорил Андрей Афанасьевич: «Если бы остался жив Рузвельт, то вполне возможно, что ситуация пошла бы в другом направлении».
Кургинян:Значит, неизбежности не было?
Адамишин:Точно так же, как если бы Господь прибрал Сталина на 8 лет раньше, а это, что называется, для истории мгновение, то и в этом случае тоже могло бы пойти развитие в другом направлении.
Кургинян:Ну, Господь не прибрал. Тем более, неизбежности не было.
Но теперь я хочу обратить Ваше внимание на то, что есть личные заметки Рузвельта, датированные 8-м марта 45-го:
«Начиная с последней встречи в Тегеране, мы работаем в действительно хорошей кооперации с русскими, и я считаю, что русские вполне дружественны. Они не пытаются поглотить всю Европу и остальной мир».
В личных-то записках человек не должен быть, так сказать, лукав.
И второе. Из телеграммы Рузвельта Черчиллю от 28-го сентября 44-го:
«Необходимо относится к СССР как к полноправному, равному члену любой организации великих держав, создаваемой с целью предотвращения войны».
Телеграмма Рузвельта за час до смерти, когда он просит Черчилля:
«Не обостряй польский вопрос».
И, наконец, я хотел, чтобы вывели 16-е доказательство.
Сванидзе:Пожалуйста, 16-е доказательство.
Материалы по делу.
Из книги Уинстона Черчилля «Вторая мировая война»:
«Давайте урегулируем наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас там свои интересы, свои миссии и агенты. Не будет ссориться из-за пустяков. Как вы относитесь к тому, чтобы иметь 90 % господства в Румынии при наших 90 % в Греции, а в Югославии 50:50?
9 октября 1944 года»
Кургинян:Значит, на раздел мира были готовы? В 44-м готовились разделить мир, позиции. И никакой такой вот вещи, что опускается железный занавес?
Черчилля ведь не пугал в этот момент железный занавес? Он же понимал, он называл слово «господство». 90 % господства. Да?
Адамишин:Сергей Ервандович, последние 2 года после окончания Второй мировой войны обе стороны были согласны. Были готовы на то, чтобы продолжать сотрудничество. Сотрудничество не удалось довести до конца именно потому, что капитализм был слаб тогда. И он должен был защищаться. А Сталин принял этот вызов вместо того, чтобы обеспечить более мирный, что называется, модус вивенди с американцами. И поэтому получалось так, что при этих действующих лицах, при Трумэне и при Сталине война стала неизбежной или закономерной, как хотите.
Кургинян:Последний вопрос к Вам как к блестящему специалисту. Очень короткий. Выборы 45-го года в Болгарии и Венгрии, которые полностью контролировались русскими, были демократическими, а не коммунистическими? 45-го, я подчеркиваю.
Адамишин:Я и повторяю,
Сванидзе:Завершайте Анатолий Леонидович.
Кургинян:Спасибо огромное. Значит, никакой неизбежности не было. Все были готовы к тому.
Сванидзе:В эфире «Суд Времени».
Второй вопрос сторонам: «Были ли у холодной войны влиятельные сторонники?»
Пожалуйста, сторона защиты, Леонид Михайлович. Вам слово.
Млечин:Я бы хотел пригласить Николая Васильевича Злобина, доктора исторических наук. Николай Васильевич, давайте мы продолжим этот разговор. Так были ли какие-то силы, которые хотели холодной войны? А то можно сделать вывод из предыдущего раунда, что, на самом деле, никто и не хотел, и непонятно откуда она началась тогда.
Злобин:Ну, я в свое время посвятил два года своей жизни работе в архиве Трумэна. И я терпеть не могу, когда начинается непрофессиональными историками игра цитатами. Цитаты можно найти у любого политика по любому поводу. На это и есть политика, а они борются за своих избирателей. Когда работаешь с американскими документами, а я работал
сначала в архиве Рузвельта, а потом в архиве Трумэна, который стал президентом в апреле 45-го года, было видно, что происходит в американской политической машине, было видно в какой ужас приходит американский истеблишмент от того, что происходит в Европе с окончанием Второй мировой войны.
Млечин:Поясните, это очень важная вещь.
Злобин:Одно за другим, как пишут послы американские президенту и в Госдеп, Советским Союзом нарушаются все Ялтинские соглашения. Одно за другим, одно за другим. То же самое потом произошло с Потсдамским договором. Все практически договоренности были нарушены. Войска не выводятся. Что происходит в Югославии? Что происходит в Германии? Советский Союз начинает вывозить германскую индустрию. Когда Трумэн приехал в Потсдам и проехал по Германии… Трумэн, кстати говоря, очень хорошо относился к Сталину, почти до самой смерти. Он писал очень хорошее. В своих личных, кстати, бумагах он писал, называл его «старик Джо». И писал, что он, в общем, симпатичный парень, его там держит за руки Политбюро, но мы бы с ним легко договорились, но эти проклятые коммунисты, что русские, что американские, они не дают нам договориться. Он боялся того, что американские коммунисты, которых к этому времени в Америке было около 3-х миллионов, начнут саботировать работу собственного правительства. Но это был маленький, так сказать, аспект причин, по которому дело шло к тому, что произошло. Главное то, что американцы видели, и как они это видели. То, что Советский Союз после окончания Второй мировой войны, даже немного до окончания Второй мировой войны, по сути дела, перестал быть союзником Соединенных Штатов и стал заниматься, по сути дела, попытками геополитического позиционирования самого себя в тех странах, куда были введены войска. Американская, кстати говоря, была довольно небольшая группировка военная в Европе к этому времени. Все попытки договорится с Москвой. Кстати говоря, последнюю вещь сейчас скажу, Трумэн не знал о содержании речи Черчилля. Черчилль был отставным к этому времени премьер-министром Англии. Большую часть речи (я читал все шесть вариантов, которые Черчилль написал). Это речь, а не экспромт. Этого параграфа вообще нет ни в одном печатном варианте, написанном от руки. Это был совсем полный экспромт Черчилля в последний момент им рожденный. И Трумэн пригласил Сталина выступить на той же трибуне в том же самом городе Фултон. И Сталин категорически отказался. Кстати говоря, речь Черчилля, которую мы так обсуждаем, от 6-го марта 46-го года в Советском Союзе никогда не публиковали. Ее никогда не публиковали, потому что, на самом деле, там была правда.